Из этого вырастают. Это пройдет.
Ворота закрываются, и Зефир поворачивает налево, по направлению к Северному вокзалу.
Вы всегда торопитесь! — кричит консьерж ему вслед.
Когда Эрик просыпается, он обычно идет в кафе. Всегда в одно и то же, ритуалы делают мир надежным. Он сидит и пишет пару часов после газеты и кофе. Он пишет текст от руки. Это позволяет сочинять где угодно. И только после этого он набирает текст на компьютере. Хотя немного комично писать одно и то же два раза. Не обязательно быть столь скрупулезным с такими текстами, как «Свадьба доктора Бедингфилда» и «Обещание капитана Скотера». Но ему это нравится. Нравится сидеть в кафе и быть похожим на писателя. По ночам, когда он дежурит, он не может сидеть за компьютером, но, несмотря на серьезную работу, ему все равно удается что-то написать от руки. Он не знает, сколько рассказов он уже сдал. Когда Эрик достает блокнот — возникает эффект собаки Павлова. Нет: когда Эрик сидит в кафе и достает свой блокнот из кармана, возникает эффект собаки Павлова. Автоматически ему нужно закурить. Нет: автоматически ему нужно закурить Gauloise. Но только одну и всегда только Gauloise и всегда только легкую. Дома он никогда не курит, и на работе, конечно, тоже. Запрет на курение в парижских кафе медленно набирает обороты. Когда из органов здравоохранения пришли с проверкой в «Bouquet du Nord» и спросили, как владелец планирует следовать правилам, Мишель ответил:
Просто. Очень просто. Тех, кто курит Gauloise, мы посадим здесь, — он наверняка сделал соответствующий жест рукой, — а тех, кто курит Virginia — там.
А некурящих, мсье?
Посередине!
Во многих кафе значок зала для некурящих бессмысленно висел в углу и отсылал сам к себе.
Эрик зажигает сигарету одной из мягких спичек, которая должна пережить три неудачные попытки, прежде чем четвертая, наконец, удастся. Это тоже часть ритуала. Он заглядывает на предыдущую страницу, читает, что написал ночью. Он, конечно, легко может закончить рассказ сегодня. Это происходит автоматически.
Моя мышка дома? Токе в прекрасном расположении духа, когда он по дороге домой забегает к «девчонкам», как он их, к своему собственному сожалению, начал называть про себя. Слово «девчонки» для него какое-то пренебрежительное, такое же, как «глоток воды» (вместо «стакан воды») и «тапочки».
У меня для тебя кое-что есть, Роз. Он достает из кармана мятные леденцы, шоколад и две книги серии «Арлекин». Роз нюхает их.
Ой, они совсем новые. Я видела их в киоске. Как ты догадался, что я их не читала?
Токе пожимает плечами. Мужская интуиция.