- Ого! - воскликнул Лавров. - Вы прямо как в любви объясняетесь.
- А я люблю мой город. - В ее голосе прорвались вызывающие нотки. - И вы, если бы пожили дольше у нас, тоже бы его полюбили.
- Да? Возможно, - согласился Лавров и вновь, теперь уже с интересом, оглядел своего гида: высокий чистый лоб, на бровях блестят капельки дождя... "А в ней, пожалуй, что-то есть, - решил он. - Да и лет ей не меньше двадцати пяти", - сообразил он, разглядев у глаз морщинки, и это открытие неизвестно почему его обрадовало.
Русский музей поразил Лаврова своей грандиозностью, пышностью, бесконечностью...
- Откуда вы все это знаете? - окончательно запутавшись в именах художников, в картинах, течениях, школах и модах, сказал Лавров, и против воли в его голосе прорвалось раздражение. Она уловила эти нотки раздражения, бросила на него внимательный, а ему показалось - насмешливый взгляд и взяла его под руку:
- А Эрмитаж в два раза больше Русского. Пойдемте, я устала.
Они присели на диванчик в зале Айвазовского, и Лавров сообразил, что этот отдых она устроила не себе, а ему.
- Вы что - штатный гид в СКБ? - спросил он грубовато, давая разрядку своему раздражению.
Она опять на него глянула - быстро, с улыбкой и сказала:
- Я закончила модель крана. Следующая работа - ваша машина. Вы привезли чертежи общего вида?
- Привез, - буркнул Лавров - не ожидал, что дизайнером его машины будет эта пигалица.
- Я вам придумаю хороший силуэт, - рассмеялась она. - Вы не будете на меня сердиться. У вас будет красивая машина.
Лавров молчал. И тогда она снова рассмеялась - тихо, в кулачок:
- Я ведь закончила институт имени Репина. Это, знаете, бывшая Российская академия художеств. И у меня уже есть диплом за автопогрузчик. Диплом первой степени, между прочим, второе место.
Лавров усмехнулся:
- А вы умеете...
- Подать себя? - опять рассмеялась она, теперь уже открыто.
- Не городите чепухи, - рассердился он. - Как вас звать?
- Томи.
- А правильно?
- Томи.
- Но отчество-то у вас есть?
- Есть. Но я не люблю, когда меня зовут с отчеством. И вы меня не зовите, ладно?
Лавров усмехнулся и посмотрел на нее ее же взглядом внимательно-изучающим. Томи выдержала взгляд, осторожно дотронулась до его руки и сказала:
- Посмотрите, какая уравновешенность в картинах Айвазовского. Да и вообще все старые мастера очень много уделяли внимания уравновешенности композиции... А мне, знаете, за что присудили диплом? За четкость и лаконичность силуэта. Я ведь скульптор. Скульптор-неудачник, да?
Лавров, мельком глянувший на "Девятый вал", на который она показала рукой, теперь озадаченно, с удивлением рассматривал ее лицо: тот же высокий лоб, те же серо-голубые глаза, тот же длинный безвольный рот... Но сколько жизни, сколько радости в облике этого серого воробышка!