– Может, посидим еще? – нерешительно предложил Янкель, но халдей запротестовал:
– Нет, нет, ребята! Нельзя! Витя нагрянет, мне попадет! Идемте в спальню. Только дайте закурить перед сном.
Ребята достали махорку, и, пока Косецкий свертывал папиросу, они один за другим спускались вниз.
– Вы к нам заходите, в спальню побеседовать, когда младших уложите, – предложил Громоносцев.
– Хорошо, забегу
Уже внизу, в спальне, ребята, укладываясь, гуторили между собой:
– Вот это парень!..
Последнее время Косецкий особенно близко сошелся со старшими. Они вместе курили, сплетничали про зава и его помощницу. Теперь ребята окончательно приняли в свою компанию свойского Косецкого и даже не считали его за воспитателя.
Ночь наступила быстро. Скоро стало совсем темно, а ребята еще лежали и тихо разговаривали. Косецкий, уложив малышей, пришел скоро, сел на одну из кроватей, закурил и стал делиться с ребятами планами своей будущей работы.
– Вы, ребята, со мной не пропадете. Мы будем работать дружно. Вот скоро я свяжусь с обсерваторией, так будем астрономию изучать.
– Бросьте! – лениво отмахнулся Японец.
– Что это бросьте? – удивился Косецкий.
– Да обсерваторию бросьте.
– Почему?
– Да все равно ничего не сделаете, только так, плешь наводите. Уж вы нам много чего обещали.
– Ну и что ж? Что обещал, то и сделаю! Я не такой, чтобы врать. Сказал – пойдем, и пойдем. Это же интересно. Будем звездное небо изучать, в телескопы посмотрим…
– Есть что-то хочется, – вдруг со вздохом проговорил все время молчавший Янкель и, почему-то понюхав воздух, спросил Косецкого:
– А вы хотите, Афанасий Владимирович?
– Чего?
– Да шамать!
– Шамать-то… шамать… – Косецкий замялся. – Признаться, ребятки, я здорово хочу шамать. А что? Почему это ты спросил? – обратился он к Янкелю, но тот улыбнулся и неопределенно изрек, обращаясь неизвестно к кому.
– И это жизнь! Хочешь угостить дорогого воспитателя плотным обедом – и нельзя.
– Почему? – оживился Косецкий.
– Собственно, угостить, пожалуй, можно… но… – робко пробормотал Японец.
– Но требуется некоторая ловкость рук и так далее, – закончил Янкель, глядя в потолок.
– Ах, вот в чем дело! – Косецкий понял. – А где же это?
– Что?
– Обед.
– Обед на кухне!
Потом вдруг все сразу оживились. Обступили плотной стеной Косецкого и наперебой посвящали его в свои планы.
– Поймите, остаются обеды… Марта их держит в духовой… Сегодня много осталось. Спальня сыта будет, и вы подкормитесь. Все равно до завтра прокиснет… А мы в два счета, только вы у дверей на стреме постойте…
Косецкий слушал, трусливо улыбаясь, потом захохотал и хлопнул по плечу Громоносцева.