Однако с бельем ему еще пришлось помучиться. Рукава нижней рубашки и штанины кальсон оказались намоченными и туго завязанными узлом.
На шкидском языке это называлось «сухариками», и Косецкий долго работал и руками и зубами, пока удалось развязать намокшие концы.
Наконец он оделся и вышел на берег, ожидая нового обстрела, но на этот раз вокруг было тихо.
Вне себя от обиды и злобы халдей помчался на дачу, решив немедленно переговорить с заведующим, но и здесь его постигла неудача: Викниксор уехал в город.
Проходя по комнатам, Косецкий ловил насмешливые взгляды ребят и сразу угадал, что все они только что были свидетелями его позора.
Подошел обед, и здесь халдей вновь почувствовал себя в силе. Громоносцев, Еонин и еще пять – шесть воспитанников были лишены обеда.
После обеда шкидцы устроили экстренное собрание и, глубоко возмущенные, решили продолжать борьбу.
Теперь Косецкий, наученный горьким опытом, никуда не отлучался с дачи, но это не помогло. Снова началась бомбардировка. Стоило только ему отвернуться, как в спину его летел желудь. Он был бессилен и нервничал все больше и больше, а тут, как бы в довершение всех его невзгод, со всех сторон слышалась только что сочиненная ребятами песенка:
На березу граф Косецкий
Лазал с видом молодецким,
Долго плакал и рыдал,
Все кальсоны доставал.
Напрасно Косецкий метался, стараясь отыскать уголок, где можно было бы скрыться, везде его встречали желуди и песенка, песенка и желуди.
Он решил наконец отсидеться в воспитательской комнате и помчался туда. Вдруг взгляд его приковала стена.
На стене у входа в воспитательскую висел тетрадочный развернутый лист бумаги, вверху которого красовалось следующее:
Бузовик Стенная газета Орган бузовиков республики Шкид Экстренный выпуск по поводу косых направлений в Шкиде Дальше замелькали названия: «Граф Косецкий», «Сенсационный роман», «Купание в пруду», «Долой графов».
В глазах халдея потемнело. Он сорвал листок с твердым намерением показать его Викниксору.
В комнате воспитателей Косецкого ожидал новый сюрприз.
Едва он открыл дверь, как прислоненная к косяку щетка и надетый на нее табурет с грохотом обрушились ему на голову.
Косецкий не выдержал. Слезы показались у него на глазах, и, повалившись на кровать, он громко зарыдал.
Скоро по Шкиде пронеслась весть: с Косецким истерика.
Янкель и Япошка – редакторы первой шкидской газеты «Бузовик» – приостановили работу на половине, не докончив номера.
Настроение сразу упало.
– Косецкий в истерике.
– Что-то будет?
Ребята ожидали грозы, но ничуть не боялись ее. Они чувствовали себя правыми.