И я рискнул: “Ну, что особенного, если заболел Генеральный секретарь? В руководстве страной на хозяйстве Политбюро, Секретариат ЦК КПСС — здесь полное единство и дружная работа. Неужели мы не сможем прикрыть заболевшего руководителя?” Вот мои слова. На этом мы закончили встречу, и утром 10 февраля я улетел в Москву.
15 февраля со мной о чем-то невнятно поговорил Брежнев. Как я понял его, он говорил о выполнении решения ЦК КПСС по укреплению Госплана СССР и сказал, что более подробно со мной поговорит Суслов. Так я и не понял, что же имел в виду Брежнев.
Через несколько минут позвонил мне Суслов и попросил зайти к нему. Зашел, поздоровались. Он пригласил меня сесть и спрашивает: “С вами говорил Леонид Ильич?” Я сказал: “Да, говорил, но я так и не понял, что он хотел сказать”. Суслов методично начал вести речь о том, что Политбюро 31 августа 1978 года приняло решение о совершенствовании работы Госплана СССР и укреплении его кадрами. “Вы этот вопрос готовили вместе с товарищем Долгих. Сейчас встал вопрос о направлении в Госплан на укрепление ответственных, знающих промышленность работников. Леонид Ильич вносит предложение направить вас туда первым заместителем к товарищу Байбакову”» (Яков Рябов «Мой XX век»).
Уникальная брежневская система власти четко сработала и на этот раз. Генеральный сам звонил каждому первому секретарю обкома или республики, всем влиятельным лицам страны, поздравлял со всеми успехами, интересовался делами, был в курсе всех личных обстоятельств — здоровья, семейного положения, и уж тем более мимо него не проходило то, что говорил «первый» о нем лично. Брежнев, которому предстоит умереть через два года, уже сильно дряхлеет, мозг его в полуразрушенном состоянии, сознание слабеет на глазах, отказывает речь, — но система, созданная им, работает безотказно!
В этой системе Ельцину жить и работать. После понижения неугодного Рябова он остается без поддержки в Москве. Его «дружба» с другим свердловчанином, членом Политбюро А. П. Кириленко, ничего не решает: Кириленко слишком давно сидит в Кремле, Ельцина он близко не знает.
Б. Н. сколько угодно может гордиться трудовыми рабочими починами и переходящими красными знаменами своей области, но в новой ситуации ему нужно выбирать и новую стратегию поведения во власти. Его упоминания Брежнева в речах и докладах остаются спокойно-ритуальными. При этом их количество уменьшается год от года. Если в первые годы своего секретарства Ельцин дарит ему на 75-летие портрет, выполненный уральскими мастерами из малахита и яшмы, вставляет его цитаты в свои речи, то уже через три года он дает указание своим помощникам: упомяните Брежнева только в начале и конце доклада, этого будет достаточно.