Слегка отстранившись, он всматривался в ее лицо, наслаждаясь неповторимой формой полуоткрытых губ, под которыми виднелись безукоризненные зубы. В синих глазах пылал огонь страсти. Он понял, как смертельно боится ее потерять…
И вдруг, совершенно неожиданно, в его сознании всплыло тягостное воспоминание. Тот день он, еще мальчик тогда, провел на улице, играя с приятелями, а потом вернулся в свой дом, который навсегда покинула его мать. Он во всю мощь включил радио, потом телевизор, лишь бы заглушить тишину, которую она оставила по себе, и мыкался по дому, хватался то за учебники, то за еду. Докатился даже до того, что тихо сидел на диване и, закрыв глаза, пытался представить, что живет в большой счастливой семье, которая, ненадолго расставшись, в один прекрасный день вновь соберется в полном составе. Потом шли годы, и Саймон приучил себя к одиночеству, взял за правило никому не верить, ни к кому не привыкать, дабы не потерять нечто, дорогое его сердцу. Он смертельно боялся новых потерь. Но, встретившись с Ярдли, все-таки проворонил тот момент, когда можно было избежать этой угрозы, угрозы потери возлюбленной. Ведь если она покинет его, он вновь провалится в пустоту, и это будет особенно тяжело теперь, когда он чуть было не поверил в возможность счастья.
Тогда, тринадцатилетним подростком, он был слишком серьезным, слишком напряженным. Отец его много работал и не мог уделить достаточно внимания сыну. Фактически он был заброшенным ребенком, бродил по дому в поисках матери и не находил ее. Ждал ее возвращения и не дождался.
Повзрослев, Саймон решил возместить потерю, обзаведясь собственным семейством. Уж он-то позаботится о том, чтобы его семья жила в достатке и не развалилась из-за безысходной нужды. И в этом жизнь его обманула. Сколько же времени прошло с тех пор, как он утратил мечту о собственном семействе?
Он медленно извлек свою руку из-под свитера Ярдли, обнял ее, ощущая пальцами фактуру ткани, под которой трепетало теплое гибкое тело. Потом наклонился и положил голову ей на грудь. Господи, как громко колотится ее сердце!
А она, совсем как ребенка, гладила его по голове. Саймон закрыл глаза, но даже в этой разнеженности пытался понять, почему он так легко поддался ее соблазнительному очарованию? Ох как быстро рухнули все его умственные построения насчет сдержанности чувств! Стоило появиться этой непонятной женщине, как все доводы рассудка разлетелись в пух и прах. Ей тоже, как видно, было нелегко. Она тоже боялась. Неужели того же, чего и он? Возможности остаться с разбитым сердцем и пустыми руками?