— Не говори так безнадежно, Ярдли.
— Безнадежно? — Она потерянно улыбнулась. — Саймон, мне хочется сбежать куда-нибудь подальше… Ну а здесь некуда идти, просто некуда…
Он протянул руки, чтобы обнять ее, но она отступила назад, ускользнув от его объятий.
— Почему, Ярдли? Что изменилось?
— Все изменилось, Саймон. И я не могу сейчас строить какие бы то ни было планы.
— А наша свадьба? Ведь мы так радовались, что это стало возможным…
Она стащила с пальца кольцо и передала ему.
— Вот, возьми. Я не могу просить тебя терпеть все это. Не могу, поймав тебя на слове, требовать выполнения обещаний, которые ты дал при совсем других обстоятельствах. У тебя впереди такое удивительное будущее. Я хочу, чтобы ты был счастлив. А обо мне не печалься. Прощу тебя об одном, постарайся меня понять.
— Понять? Единственное, что я понимаю, — это как сильно ошибался в тебе. Не думал, что ты принадлежишь к тому типу женщин, которые способны при первой же трудности отречься от своих чувств.
Он бросился мимо нее, впрыгнул в машину и включил мотор. После чего, ни разу не оглянувшись, умчался в ночь.
Ярдли укладывала в чемодан одежду, когда в ее комнату без стука вошла Селина.
— Не знаю, что и брать с собой, — нервно сказала Ярдли и через всю комнату швырнула пару комнатных туфель.
— Почему бы тебе не присесть на пару минут. Я помогу тебе упаковать вещи.
— Сама упакуюсь, силы у меня пока еще есть, ты же видишь. Я еще в состоянии пошевелить рукой.
— Ярдли, присядь, прошу тебя. Если ты пытаешься заставить меня чувствовать себя виноватой перед тобой, то знай, я слишком сильно люблю тебя, чтобы, обидевшись, разлюбить прямо сейчас, в одну минуту.
Отшатнувшись, как от удара, Ярдли поникла и присела на край постели.
— Почему ты сердишься? — спросила она.
— Всю жизнь меня сравнивали со старшей сестрой, которая была совершенством, образцом для подражания и вечным примером. Если бы ты только знала, как я съеживалась, слыша в очередной раз слова: «Посмотри на Ярдли! Почему ты не берешь пример с Ярдли?» И я слышала это не только от дедушки и Мими, но и от папы с мамой тоже.
— Неужели и Франческа так говорила? недоверчиво спросила Ярдли.
— Не раз. И никто не проявлял ко мне ни грана того терпения, которое проявляла ты. Ведь ты хоть и видела, какие мы разные, но принимала меня такой, как я есть.
— Ну, ты преувеличиваешь. Я вовсе не была такой уж терпимой, особенно насчет обстоятельств, при которых появился на свет Кэйси. Это, конечно, с моей стороны было ужасной глупостью, но я ведь осуждала тебя до тех пор, пока сама чуть не оказалась в подобной ситуации. — Она мучительно сцепила пальцы. — А теперь я все бы, кажется, отдала, чтобы последовать твоему примеру. Родить ребенка… Не важно, с мужем или без. Просто ощущать, как внутри тебя развивается новая жизнь, а не эта болезнь, вторгшаяся в меня, будто безжалостный интервент.