Я поднял с пола шляпу, и критически оглядев беса, заметил: "Что-то непохож ты на моего ангела-хранителя… Скорей на нечисть поганую смахиваешь… А раз так, то с чего такая забота обо мне? Или предложишь душу заложить за исцеление?"
"Да далась мне твоя душа! — отмахнулся бес и довольно оскалился: — Мы ж теперь с тобой наипервейшие друзья! В силу того что ты обещался не изгонять меня! Ну а раз так, то что мне стоит подсобить тебе малость? Тем более что о твоём спасении сейчас речь не идёт. Получишь смертельную рану, тогда да, задаром я тебе не помогу — не по правилам это. А то что твои раны чуть быстрее заживут, так здесь ничего такого нет. Они ведь всё равно бы затянулись. А раньше или позже… Да кого это волнует?"
"О как," — криво усмехнулся я, услышав о дружеском расположении беса. Наглая рогатая скотина. Втравил меня в проблемы, а теперь доброхотом прикидывается. Ну да ничего, поквитаемся ещё… Пока же можно и согласиться с его предложением. Восстановиться мне сейчас не помешает… Да и правду он говорит — ничего сложного здесь нет. Вон любой достаточно искусный Одарённый может быстро восстановиться после ранения. Не говоря уже об императорских гвардейцах, которые за счёт талиаров[5] из оборотней имеют способность к практически мгновенному, происходящему прямо на глазах, заживлению ран. В общем, моему телу нужен только толчок, как и говорит бес, а потом дело пойдёт на лад. И никакой каверзы в этом нет. А значит надо соглашаться.
"Долго думать-то будешь?" — недовольно осведомился рогатый.
"Да нет, — ответил я. — Можешь заняться восстановлением моего тела."
Рогатый прохвост на пару мгновений исчез, а когда объявился вновь, довольно заявил: — "Готово! Через пару часов результат будет налицо! — И тут же присоветовал: — Жратву ищи пока не поздно! А то ведь оголодаешь так, что как бы в людоеда не превратился!"
Кивнув, я оделся и поковылял вниз. Сначала в ванную — умыться, а потом уже на кухню — шарить по закромам. Разносолов само собой у меня не было, и потому пришлось довольствоваться малым. Отыскав небольшой кусочек ветчины и полбуханки зачерствевшего серого хлеба, выложил добычу на стол. И отрезав немного сыра от недавно купленного круга, принялся сооружать бутерброды.
Устроившись на табурете у окна, сдвинув занавеску, и глядя на улицу принялся набивать брюхо. Только вот аппетита не было. И совсем не потому что меня не устраивала немудрёная еда. Просто голод совсем не ощущался на фоне головной боли возникшей из-за непрестанных дум. Что же теперь делать-то?..
"Лопай пошустрей и давай уже собирайся, — поторопил меня объявившийся на столе бес."