Вскоре стало известно, что сенат приказал консулу объявить мятежников вне закона.
Марий колебался, сожалея, что не предупредил популяров о последствиях бунта, и вооружал войско с такой медлительностью, что сенат, видя его «половинчатые» действия, приказал другим лицам отвести воду, которая имела доступ в священную ограду Капитолия.
Осажденные едва держались, умирая от жажды и голода, и Сафей, в отчаянии, предложил поджечь храм.
— Во время переполоха, — говорил он, — мы сумеем пробиться при помощи мечей. Мы поднимем союзников и начнем войну. Телезин и Лампоний помогут нам…
Однако Главция и Сатурнин, полагаясь на дружбу Мария, решили сдаться.
— Берегитесь, — отговаривал их Сафей, — этот грубый деревенщина двуличен: он держался в стороне, когда мы боролись, и вел переговоры одновременно с нами, требуя нападения на сенат, и с олигархами о подавлении нашего мятежа. Ведь вы же сами, коллеги, отшатнулись от него, вы же сами…
— Пусть он двуличен, — сказал Сатурнин, — но плебея не предаст борцов за плебс.
— Делайте, как хотите, — нахмурился Сафей, — а я подожду.
Сатурнин начал переговоры.
Послы мятежников вернулись. Они говорили, что видели на форуме вооруженных сенаторов во главе со стариком Марком Эмилием Скавром, и протянули Сатурнину навощенною дощечку, на которой крупным почерком Мария было выведено:
«Не бойтесь, я вас спасу».
Сафей засмеялся: он не верил.
— Не ловушка ли это?
— Юпитер отнял у тебя разум! — вспыхнул Сатурнин. А Главция прибавил:
— Марий, без сомнения, даст нам возможность бежать.
— Идем! — вскричал Сатурнин. — А ты — как хочешь!
Он пошел вместе с Главцией по направлению к форуму. В глазах его было беспокойство, но он старался казаться веселым. Несколько человек присоединилось к ним.
Сафей сначала медлил, но видя, что земледельцы уходят с вождями, решил разделить общую участь.
Когда они вышли из Капитолия, бешеный крик потряс форум:
— Смерть! Смерть!
— Молчите! — крикнул Марий, но голос его пропал в шуме.
— Отдайте нам их головы! — кричали нобили, потрясая оружием.
— Головы Сатурнина, Главции и Сафея! Но Марий приказал ветеранам окружить сдавшихся вождей и обратился к народу, пытаясь выиграть время:
— Квириты, они сдались, им была обещана жизнь, и они подлежат судебной ответственности!
Форум загудел:
— Требуем казни!
— Консул, ты не заботишься о благе республики!
Наступила тишина, и вдруг твердый голос выговорил с насмешкой:
— Квириты, дело ясно: консул — сам популяр и, конечно, хочет пощадить злодеев.
Побледнев, Марий обернулся к обвинявшему его мужу.
Это был Сулла.
Глаза их встретились, и Марий не выдержал.