Сэм остановился и медленно повернул голову, чтобы взглянуть на нее.
— Жаль, что ты не подумала об этом, прежде чем испортить его.
— Я не хотела!
— Вряд ли сейчас это имеет значение, я прав?
— Я не просила тебя приезжать и жить здесь, — возразила она, упрямо вздергивая подбородок, изо всех сил стараясь найти способ защитить себя.
— На самом деле не это главное, да, Сидни?
Сидни почувствовала себя незначительнее самого ничтожного червяка. И это заставило ее ощетиниться еще сильнее.
— Тебе следовало бы сказать мне не трогать его.
— Это мой дом, — сказала Сидни в последней попытке сохранить гордость.
— Да, конечно, но в данный момент это моя кухня, и я не желаю, чтобы ты была здесь.
Сидни сжала в руке холодную банку и вышла из кухни с высоко поднятой головой. Нет, она не расстроилась. Доброта Сэма, приготовившего ей ужин, не причинила ей боли. Его гнев не волнует ее. Его чуть ранняя уверенность, что он скорее станцует со злым медведем, чем дотронется до нее, также не тревожит ее. В конце концов, она была Сидни Кинкейд, дикаркой. Она до кончиков пальцев была дочерью своего отца, благослови Господь его старую сварливую душу. Она жила самостоятельно со своего семнадцатого дня рождения, когда Сидни-старший умер на обратном пути от поленницы. Она ни в ком не нуждается. Она всего добилась сама, и пошли к черту все остальные, кто пытается доказать обратное. Самое последнее, в чем она нуждается в своей жизни, это мужчина, особенно мужчина, который возможно оголодает до смерти в пяти ярдах [8] от дома, пока кто-нибудь не покажет ему путь, ведущий на кухню.
Она захлопнула и заперла за собой дверь, поставила приготовленный Сэмом ужин на ночной столик, затем бросилась на кровать и попыталась разрыдаться.
Не получилось. Так что она перевернулась на спину и уставилась в потолок. Она не плакала ни в тринадцать лет, ни на похоронах своего отца. Если она не заплакала тогда, то простому пренебрежению ее квартиранта не вызвать у нее слез и теперь.
Не обращая внимания на ужин, она снова забралась под одеяло. Завтра будет свадьбы Юнис и Джереми. Если она не пойдет, городок подумает, что она струсила, а клан соберется в магазинчике, ворча по поводу ее малодушия. Если она пойдет, то женщины будут печально покачивать своими головами и жалеть ее, что она не может найти себе мужа.
Не то, чтобы она хотела его, нет, сэр.
Нет, вновь напомнила она себе, погружаясь в сон. Самая последняя вещь, в которой она нуждается, это мужчина.
Особенно такой красивый и бесполезный, как Сэм.