Но вскоре Санька забыл о розыгрыше. Дерево за деревом валил. Не до смеха.
— Бригадир! Эй! Санька! Тебя мусор зовет! — услышал он голос Шмеля.
Отмахнулся. Не до шуток. А фартовый за плечо ухватил, показывает куда-то. Оглянулся: Ефремов в сторонке стоит. С ноги на ногу переминается нетерпеливо. Заждался.
— Чего?! — громко спросил Санька, перекрикивая гул пилы. Тот рукой махнул, к себе позвал.
Санька пилу заглушил. Направился к начальнику милиции. Следом за ним остальные поспешили. Из любопытства.
— Бригадира и вас, отец Харитон, я забираю с собой в Трудовое. Реабилитированы… Мне поручено объявить вам об этом первому.
Санька вытирал мокрый лоб. И услышал рядом голос Рябого:
— Ну что, бригадир, стемнил я или верняк ботал? С тебя магарыч!
— Документы вам отдаст тот человек! Он ваши дела изучал. Ему вы своей свободой обязаны! — указал Ефремов на сгорбленного, отвернувшегося от всех мужчину.
Он незаметно сидел в стороне, на поваленном Санькой дереве и, казалось, ничего не слышал. Вот он встал, оперевшись на костыль, заметно хромая, сделал несколько шагов навстречу бригадиру.
— Тихомиров?! — удивились мужики.
— Оклемался, фраер!
— Одыбался, едри его в хвост! Я ж ботал, что такие сами не гаснут! — расхохотался Шмель.
— Привет, мужики! — подошел Тихомиров.
— Вы что ж, в Трудовом остались? — изумился Санька.
— В Поронайске. Там меня склеили, собрали по частям. А срастись всему помогла реабилитация. Справился с увечьями. Могу жить без посторонней помощи. А поскольку я юрист, предложили поработать в комиссии по реабилитации. Я с радостью согласился. И первыми ваши дела рассмотрел.
— А тех, кого на вышку послал, как вернешь? — насупился Шмель.
— Больше, чем я сам себе сказал, упрекнул, обругал и наказал, никому уж не дано. Жить до смерти в разладе с самим собой, поверьте, Шмель, нелегко. Когда-то и к вам придет такое, и вы поймете меня сполна…
— Я не лажался! — обрубил бугор резко.
— Трудно вам было сюда ехать. Нога болит. Зачем себя мучили? — посочувствовал Санька.
— Я к Новикову. Его ищу. Спасибо хочу ему сказать. Единственный, он верил мне. Он выжить, выстоять помог.
— Да он у палаток. Там его найдешь, вместе со своими горбушу ловит на ужин. Около реки поищи! — подсказал Рябой.
— А где Харитон? — оглянулся Ефремов удивленно.
Священник ушел подальше от посторонних глаз. В тайгу, в самую глухомань, где его никто не увидит и не помешает. Там он стал на колени и, обратясь к Богу, молился всем своим усталым сердцем, благодарил Создателя за ниспосланную великую радость.
Люди, увидев его молящимся, остановились. Не решились прервать, помешать общению с Богом. Знали: это единственное поддерживало священника все годы и помогало дожить до сегодняшнего дня.