К вечеру не только магазин, склады и подсобки, крыльцо, а даже вывеска засверкали, отмытые до блеска.
Баба всюду навела порядок. Горластая, она даже фартозых запрягла, заставив выровнять, расчистить дорогу к сельмагу. И подбадривала всех:
— Шевелитесь, трутни сушеные, помогайте! Для себя стараетесь. С завтрашнего дня кормить вас, чертей мореных, буду. Пусть же харчи в чистоте храниться станут. А то, ишь, какую срань развели, по задницу в грязи заросли! Поди, годами тут не убирались!
К вечеру около магазина условники все под веник вычистили.
Дарья видела, как работяги без просьб Ксении помогают ее детям навести порядок в доме.
Гора напиленных и наколотых дров росла на глазах. Из трубы валил дым. Соскучились люди по семьям, вот и помогали приезжим освоиться, обжиться. Вместе все легче.
Кто-то из мужиков погладил вихрастую головенку мальчугана, сына Ксении. Других — на колени, на плечи расхватали.
Дочки старшей стыдятся: следят, чтобы ненароком грязное слово не выскочило, не обидело.
Кто-то цветов таежных принес целый букет. Пионы и колокольчики, незабудки и рябиновые ветки с гроздьями ягод. От них в доме теплее и наряднее.
А Дарье от того грустно. Ее здесь так не встречали. Не было цветов. Ни одной улыбки не проскользнуло. Никто не радовался ее приезду. Встретили настороженно. Оно и понятно. Путные бабы в тагом возрасте одиночками не бывают. А чем Ксения лучше? Тей, что детей имеет. Понятная. Не просто баба, а мать, жена, как у самих условников. Вот и потянуло к привычному, далекому и дорогому.
Пусть и мало знают семью, но ведь в ней все знакомо. Как и должно быть. А Дарья, хоть еще век проживи в селе, лишь для забавы, да и то по бухой,[2] навсегда останется. Хорошо хоть не замаралась ни с кем. С одним лишь Тихоном и жила. Хотя условники давно приписали ей в сожители Дегтярева. Она не отрицала и не подтверждала выдумки. Знала: все равно не поверят.
Нет, она не собиралась знакомиться с новыми жителями села сама. Придет время… «Чего в глаза лезть да навязываться? Своих дел и забот хватает, — закрыла Дарья последнюю банку грибов, заготовленных сегодня уже на зиму. — Еще три таких похода — и грибами на зиму обеспечена. Если только сушить их. Но опять же — где? На чердаке их спереть могут, а для чужих кто стараться будет?» — раздумывала Дарья перед открытой дверью кладовки и услышала сзади:
— Хорошая хозяюшка! С лета о зиме позаботилась.
Оглянулась. Невзрачный мужичонка за плечами стоит. На ее припасы смотрит.
— Чего вылупился? — оттеснила от кладовки плечом.
— Да вот, познакомиться решил. В одном селе жить, знать друг друга будем.