Я не сразу понял, что произошло. Тёмный автомобиль. Отчаянный визг тормозов. Звук удара. Истошный женский визг. Что-то взлетело, шлёпнулось мне на капот, подпрыгнуло и отскочило. Я встрепенулся и выскочил из машины. На асфальте валялась белая дамская сумочка с длинной ручкой. Ещё дальше – остроносые белые туфельки. Тогда я заставил себя посмотреть на дорогу и увидел безвольно раскинутые руки, неестественно заломленные коленки.
Надрывный женский визг нёсся над дорогой. Одна из подруг билась в истерике, выкрикивая:
– Аня! Анечка! Вставай!
– Жаль, – сказал какой-то пожилой дядька в кепке, – совсем молоденькая… Жить бы да жить…
В тёмной БМВ с помятым передом виновник наезда сидел, обхватив руками голову, раскачивался из стороны в сторону. Сбежавшиеся люди стучали в стекло, выкрикивая проклятия.
И нёсся, не умолкал, раздиравший душу крик:
– Аня! Анечка! Боже мой! Кто-нибудь, помогите!!!
Я в ужасе закрыл глаза. Ледяной пот прошиб с головы до ног. Кто сказал, что настало время смеяться? Прошлое здесь. Оно караулит, выжидая своего часа, чтобы напомнить, поманить, позвать за собой в отчаянный страшный путь…
Россыпь цветов на дымящемся асфальте…
– В «скорую» позвонили? – Спросил кто-то.
– Вызвали. Только, наверное, уже бесполезно.
– Аня! Анюта! Господи! Не умирай!
Я открыл глаза. Протиснулся сквозь толпу. Наклонился над девушкой.
– Кто это? Что он делает?
– Может, врач?
– Не мешайте ему, – сказал кто-то.
Все и впрямь стихли. Даже кричавшая девушка. Только тихо судорожно всхлипывала, прижавшись к подругам.
«Равви, – попросил я мысленно, – пожалуйста, прости меня. Я был неправ. Я хочу помочь. Больше всего на свете. Пожалуйста!»
Я опустился на колено, взял руки девушки в свои, содрогнувшись от исходившего от них мертвящего холода.
И неожиданно увидел прямо перед собой другую девушку, как две капли воды похожую на ту, что лежала на асфальте, только странно прозрачную. Сквозь неё как сквозь тонкий целлофан можно было видеть улицу, людей, машины. И эта прозрачная девушка глазами, полными ужаса смотрела то на меня, то на свой безжизненный двойник.
– Помогите мне! – прошептала она, не разжимая губ. – Пожалуйста! Я хочу вернуться. Я знаю, вы можете!
– Я попробую. Возьми меня за руки, – сказал я. Вернее, только подумал сказать, но она поняла и подчинилась. И, когда наши руки соединились, я услышал шум, словно поднимался смерч. Шум усиливался, превращался в гул, в какой-то миг я стал его частью, превратился в тоннель, сквозь который с рёвом пронеслось нечто вроде шаровой молнии, оглушая и ослепляя, лишая чувств и эмоций.