Целую неделю после этого они не виделись, и он от души порезвился с какими-то девками с Фридрихштрассе, зная, что ей это станет известно. Когда он появился в клубе, она поначалу даже не смотрела в его сторону, отказывалась спать с ним, пока не убедится, что он не заразен. Но в конце концов она все же приняла его обратно.
На Нюрнбергерштрассе показался другой автомобиль. Фельзен, нащупав во внутренних карманах две пачки рейхсмарок, отошел от окна и спустился к машине.
Бригаденфюреры СС Ханке, Фишер и Вольф, а также промышленник по имени Ганс Кох сидели в столовой, попивая напитки, принесенные официантом на металлическом подносе. Они похваливали коньяк, появившийся после оккупации Франции.
— Сигары голландские, — сказал Фельзен, предлагая всем сигары. — Понятно, правда, что лучшие они приберегают для себя.
— Чего еще ждать от евреев? — заметил бригаденфюрер Ханке. — Не так ли?
Сохранивший подростковую розовощекость Кох усиленно закивал в клубах дыма от сигары, которую разжег ему Ханке.
— Я не знал, что евреи причастны и к голландской табачной индустрии, — сказал Фельзен.
— Евреи ко всему причастны, — сказал Кох.
— А что же вы свои сигары не курите? — осведомился бригаденфюрер Фишер.
— Только после ужина, — сказал Фельзен. — Днем я курю папиросы. Турецкие. Хотите попробовать?
— Папирос я не курю.
Кох покосился на свою зажженную сигару и смутился. Он заметил на столе портсигар Фельзена.
— Можно? — Он взял портсигар, открыл. Внутри было выгравировано название фирмы — «Самуил Штерн». — Как можете убедиться, евреи Действительно причастны ко всему. Они — всюду.
— Евреи живут бок о бок с нами не одну сотню лет, — сказал Фельзен.
— Вот и Самуил Штерн жил бок о бок с нами до Хрустальной ночи, — сказал Кох и, откинувшись, удовлетворенно кивнул Ханке, ответившему ему согласным кивком. — Оставаясь в рейхе, они каждый час подрывают наши силы.
— Подрывают наши силы? — переспросил Фельзен, подумав, что это звучит как цитата из «Штурмовика» Юлиуса Штрейхера. — Но мои силы они не подрывают.
— Куда вы клоните, герр Фельзен? — вспыхнул Кох.
— Никуда, герр Кох. Я просто говорю, что не чувствую, будто мой бизнес, равно как и мое положение в обществе, терпит какой-то урон из-за евреев.
— Весьма вероятно, что вы…
— А что касается рейха, то мы обогнали чуть ли не всю Европу, а это вряд ли…
— …что вы не в курсе, — договорил, перебив его, Кох.
Двойные двери столовой с грохотом отворились, впустив высокого грузного мужчину, сделавшего три решительных шага в офицерскую столовую.
Кох вдруг вскочил со стула. Бригаденфюреры тоже поднялись. Группенфюрер Лерер поднял руку в приветствии.