Когда Врангель подошел к нему, немецкий офицер пожал ему руку и выразил чувство искреннего восхищения перед его подвигом. Он не допускал мысли, что в современном бою возможна конная атака стреляющей батареи.
Подвиг павшего смертью храбрых корнета Л.-Гв. Гусарского полка, Великого князя Олега Константиновича[11], спасавшего солдата, и тут же подвиг простого донского казака, Козьмы Крючкова, заколовшего пикою одиннадцать немцев, и подвиг сотника 4-го Сибирского казачьего полка, Анненкова, зарубившего на глазах разъезда германского офицера, атака 10-й кавалерийской дивизией графа Келлера венгерской кавалерийской дивизии и такая же конная атака 2-й казачьей Сводной дивизией генерала А. А. Павлова, атака Уланским Новомиргородским полком тяжелой германской батареи у Костюхновки в 1916 году и там же атака Черниговским полком германской пехоты, атака эскадроном ротмистра Случевского 16-го гусарского Нежинского полка, роты велосипедистов, атака 1-го Волгского полка, мною выше описанная, атака ротмистра 12-го гусарского Ахтырского полка, Панаева, австрийской пехоты, атаки Заамурской пограничной стражи, Ингушей, атака 16-го и 17-го Донских казачьих полков сквозь окопы и проволоку австрийцев и германцев у деревни Рудка Червище 7 августа 1916 года.
И сколько их!
И ни одной завершенной конной атаки не знает ни одна другая европейская армия.
История, скажет свое слово о Русской Императорской армии, и она может спокойно ожидать этого суда и не бояться его. Непостыженная, победоносная, несокрушимая, славная, предстанет она на суд истории, и к бесконечной веренице имен героев прибавится еще длинный список новых имен.
Третьим после Государя и Великого князя Николая Николаевича лицом императорской крови в великую войну был родной брат Государя — Великий князь Михаил Александрович.
Значение его не было так велико, как первых двух, и он был на войне в скромной роли начальника дивизии, так отвечавшей его скромному характеру.
В Кавказской Туземной дивизии, которой командовал Великий князь, было шесть полков четырехсотенного состава: 2-й Дагестанский, Кабардинский, Татарский, Чеченский, Черкесский и Ингушский. Полки были численно невелики. Офицеры только отчасти туземцы; большинство — русские. Конский состав был слаб. Дивизия была плохо обучена и невоспитанна. Воспитание и муштру в ней заменяли прирожденная дисциплинированность горцев и обаяние имени Великого князя. Где не было его, там части дивизии показывали свою неподготовленность к войне и плохую выучку.
Стояли на реке Днестре заставами. Дагестанцы крепко спали по ночам. Проведали про это австрийцы, прокрались ночью на заставу и вырезали ее без остатка. Дагестанцы продолжали спать. Когда офицер говорил им, что спать нельзя, они отвечали — Ты боишься, не спи, мы не боимся — спим! К дивизии были приданы ополченские дружины, с тяжелыми «дядями», никогда не знавшими военной службы, не муштрованными и не воспитанными. Оставалось рассчитывать только на дух этих людей, на их сердце, и это сердце им дал Великий князь — обаяние близости брата государева и сознание ответственности перед ним и перед Родиной.