Маша скорее не увидела, а ощутила, как сразу напрягся Весь.
Наверняка незваные гости не сулили ничего хорошего. Сможет ли белобрысый справиться с ними? Тем более что сложно предугадать, как себя поведут жители селения, если артистам вздумается перечить этой, судя по всему, важной шишке. Того и гляди, что пособят своим, скопом скрутят чужаков.
— Что угодно благородному господину? — первым заговорил Весь. Он спешился, держа коня под уздцы.
В тоне его не было ни малейшего почтения, уж больно не привык сиятельный граф склоняться перед кем-то, кроме царственных особ, а сегодня ему еще и шлея под мантию попала!
Это заметил и пришелец, взъярившись:
— Ты как разговариваешь со мной, актеришка? Да ты знаешь, кто я?
Весь хладнокровно ответил:
— Разумеется, нет, вы ведь не соизволили назваться!
Только Маша, успевшая немного его изучить, видела, что он в ярости. К нему, урожденному графу и высшему жрецу бога Смерти, обращались на «ты», да еще и возмущались, что он недостаточно почтителен! Пусть даже в этом мире Весь — никто, однако привычки и представления о себе, впитанные с молоком матери, не так-то легко побороть! Он мог дурачиться на ярмарке, изображая циркача, но — по своему желанию! А тут…
Формально Весь был совершенно прав — незнакомцы не представились, однако они с Машей сейчас играли роль артистов, представителей самого бесправного класса, которых здесь любой может обидеть! Маша подумала, что Весь мог бы быть и повежливее — не переломится, если отвесит поклон. В конце концов, и она не привыкла у себя дома кому-то кланяться, а как попала в этот мир — пришлось научиться, пусть и скрипя зубами.
— Я — Ферий Кладовой, управляющий Властителя равнин Ирона Вергийского, — важно объяснил худой.
— Приветствую вас, господин управляющий, — со всем изяществом поклонился товарищ Маши.
Лицо Веся при этом осталось невозмутимым, хотя понятно было, как ему невмочно почтительно обращаться к тому, кто его столь ниже по положению!
Но выбора не было — с худого явно сталось бы и приказать палками поучить строптивого артиста.
Зато взгляд Ферия сразу стал благосклоннее — вежливый тон и глубокий поклон явно польстили самолюбию управляющего.
— Так-то лучше, а то я уж подумал, что ты из этих «революционеров», которые заявляют, что никому не собираются кланяться! — заметил он.
Маша понадеялась, что лицо ее сохраняет такое же спокойное выражение, как у Веся, или хотя бы никто не заметил, как ее передернуло при этом упоминании.
— Нет, что вы, господин управляющий! — опять поклонился Весь. — Мы простые артисты, какое нам дело до политики?