«Жаль, что нет ни одного готового сквилла», — мелькнула мысль и тут же Локи отстранился от нее, боясь потерять драгоценные мгновения.
Сначала он извлек осколок ребра и удалил кровь из легкого. Потом ему пришлось немедленно зарастить разодранную диафрагму. Ребрами можно было заняться и позже. Точно так же, осторожно и аккуратно, он собрал воедино другие поврежденные органы, заставил кроветворные органы заработать в полную силу. Сердце Андрея забилось сильнее, и он вздохнул полной грудью. Капли уже почти не текли на песок, но все еще опасность для жизни сотника была велика. Вздрагивая от волн накатывающей нестерпимой боли, Локи сложил сломанные и раздробленные кости, срастил их, насколько хватило сил, и лишь потом занялся мышцами. Волокно к волокну, нерв к нерву, сосуд к сосуду, он собрал и их и скрепил пока еще совсем тоненькими нитями. На большее сил не осталось.
Пригоршня золотящейся в солнечных лучах воды покоилась в ладонях Огненного Лиса, и теперь за жизнь Андрея можно было не волноваться. Конечно, какое-то время ему нужны будут покой, сон и нормальное питание, но умереть он уже не умрет. Прокатившиеся перед глазами Локи игральные кости остановились. Две шестерки. Огненный Лис изменил предначертанное, согнув вертихвостку Судьбу так, как ему было нужно.
Содрогнувшись в беззвучном рыдании, Локи отнял ладони ото лба Элайна и, не открывая глаз, повалился на землю, скорчившись в какой-то немыслимой позе. Боль не уходила, и это была расплата за изменение предначертанного.
«Владыка Тимериннона может все, даже изменить неминуемое. Ты — на границе не только Миров, но и Времен, и Судеб. Ты — властитель Пограничья, и многое в твоей власти, но за все придется платить. А теперь платить втройне. Ты получил все, что хотел, теперь ты можешь все, но за все ты отдашь больше любого другого. Таково проклятье Тимериннона. Как ты считаешь, почему Один предпочел отдать глаз?»
Локи опять содрогнулся, но на сей раз от новой волны боли, нахлынувшей на него. Тройная плата. А говорили, что предначертанного не изменить…
Стефания ласково смотрела, как ест Андрей, и мирно улыбалась. Локи сидел рядом, и на его осунувшемся лице застыло выражение бесконечного терпения. Казалось, что он готов ждать вечность, пока Элайн наестся. Однако сотник, словно бы поняв, что от него требуется, по-быстрому подмел, что было на тарелке, и протянул ее Стефании. Девушка неодобрительно покачала головой, но все-таки вышла из комнаты, потому как Локи сразу, едва вошел, заявил, что ему требуется поговорить с Андреем наедине.