А потом Император сумел победить Лишенных Имен. Он уничтожил Айлегрэнд, стер его под корень, проклял Стражей Пограничья и превратил их в чудовищ, безжалостно вырезал тех, кто селился в пограничных лесах… Лэгри оказался сильнее восставших.
Самих Волшебников лишили чародейских сил, как рабов приволокли в Альтхгрэнд и «справедливо» судили, приговорив к смерти, лишению Имен и вечному заключению их душ у Корней Земли в огненной темнице.
Но самым страшным наказанием оказалось именно лишение Имени. С Именем ушло что-то очень важное, какая-то составляющая личности каждого из Чародеев. Теперь они были прежними, но и в то же время потеряли свою цельность, потеряли покой и душевное равновесие. Тигр не мог никак вспомнить, какими они все были до казни, но понимал — теперь они другие. Ощущалась внутри некая пустота, словно вырвали из души кусок и оставили вечно саднящую кровоточащую рану…
Но Гюрза смогла отомстить. Страшно отомстить. Оказалось, что она еще до того как их лишили колдовских сил, заготовила заклинание. Оно должно было раскрутиться, если погибнут четверо из пяти Чародеев. Так и случилось.
Тигр вспомнил свой ужас на эшафоте, когда он увидел, как разворачивается это чудовищное заклинание, как оно ударяет в волшебную защиту Императора и сминает ее будто бумажную. Тигр пытался остановить действие этого заклинания, но не смог — сил не хватило. И следующим его воспоминанием был огонь подземной темницы и мучительный крик Гюрзы…
Этого крика Тигр никогда и никому не мог простить. Он клялся себе, что все повинные в этом крике еще поплатятся. Все. Включая Андрея Элайна, брата одной из Лишенных Имен. Брата Гюрзы, вольно или невольно всех предавшего…
***
Андрей долго не мог заснуть. Мешал лунный свет, пробивавшийся сквозь неплотно задернутые шторы, мешали мысли о Кобре, Нимфе и Грифе. Мешало многое.
Но все же он заснул. И снились ему ажурные мостки, уходившие ввысь к тонкому шпилю серебристой башни. Андрей, запрокинув голову, долго смотрел на врастающие в небо башни. Небо было глубоким, темно-синим, в белых шлейфах облаков.
Откуда-то послышалась негромкая песня. Она приближалась, но очень медленно. Андрей оторвал взгляд от неба и посмотрел вдоль улицы. Изящные, больше похожие на беседки, ажурные дома стояли свободно, не теснили друг друга, не старались отобрать у соседа побольше места. Между домами не было заборов, а раскинулись великолепные сады. Лишь изредка два участка сада разделялись живой изгородью. Огромные белые цветы росли по обочинам дороги и разливали в воздухе потрясающе тонкий и очень приятный аромат.