— Это интересно.
Половина первого ночи, на Сент-Эмильон снизошло спокойствие. Раздался звук ключа, поворачиваемого в замочной скважине. Открылась дверь, кто-то вошел, закрыл за собой дверь и запер ее на задвижку. Остановившись, этот кто-то прислушался… Ничего. Достав карманный фонарь, человек открыл шкаф справа. Луч фонаря высветил висящее на вешалке одеяние рыцаря. Набор был бы неполным без кинжала, аккуратно уложенного в чехол. Створка закрылась. Луч фонаря высветил вход, ведущую вверх лестницу и дверь. Незнакомец открыл дверь, за которой находилась другая лестница. Он спустился по примерно двадцати крутым ступенькам до небольшого сводчатого погребка размером около пятнадцати квадратных метров. Справа, рядом с грудой бочарных клепок, возвышались четыре бочки. Неизвестный приблизился, положил фонарь на один из бочонков и со скрипом повернул одну из больших пустых бочек. Показалось отверстие метровой высоты. Человек проник в углубление. Луч света осветил зал. Потолок был усеян черными пятнами, свидетельствующими о тех временах, когда масляные лампы жителей Жиронды источали копоть. Раздался голос из прошлого: «Мне не нравится, что ты собираешься в катакомбы». Фонарь продолжал исследовать стены погреба… «Возвращайся назад, все кончится тем, что погубишь себя!» Луч остановился на торчащем из стены кольце. Подойдя, некто, обе руки которого были затянуты в перчатки, взялся за него…
Ничего не скажешь, оно крепко держалось.
День выдался солнечный, на небе ни облачка, после полудня ожидалась жара. Между тем утро казалось печальным. На рынке было открыто всего несколько лавок. На всех магазинах опущены железные шторы, на которых висело краткое объявление: «Пятница, 22 июня, временно закрыто с 10 до 12.30 из-за похорон».
Снаружи фронтон церкви был завешан большими черными портьерами. В их центре виднелись инициалы «А. Л. Л.». В соборе ученики церковной школы пения Иоанна XXIII пели литанию. Аккомпанировала на органе мадам Барбоза. Вокруг алтаря собрались все члены содружества. Здесь с давних пор каждому было отведено определенное место. Облаченные в костюмы рыцарей, они застыли перед причудливыми креслами. В первых рядах центрального пролета стояли около тридцати священников, настоятелей и викариев. Чуть дальше расположились Памела Блашар, Анж Дютур, Мариус Пульо и месье Андре… Среди верующих встречались скауты, пришедшие отдать последний долг своему священнику. Весь город собрался здесь. В глубине внушительного романского нефа столпилось множество журналистов, удостоивших церемонию своим вниманием. Слева от ковчега под средневековой росписью, изображающей распятие, за происходящим наблюдал капитан Кюш. Внезапно музыка стихла, и монсеньор Леру в сопровождении отца Клемана подошел к алтарю для дароприношения. Митра, жезл и нагрудный крест епископа, одеяния рыцарей виноделия и присутствие тридцати духовных лиц в церковном облачении наводили на мысль о некой картине Давида.