То есть настоящий следователь (а то и не один) будет сидеть у окна надо мной и периодически сбрасывать мне инструкции. А я буду тут его воплощением. Но все окружающие следователем должны будут считать меня. Поэтому, мне нужны особые полномочия. Конечно, у меня есть бумага от Гитлера. Но она, как бы, не особо подходит. Права устраивать обыски, проводить задержания и допросы эта бумага не даёт. Так что, мне нужна ещё одна бумага.
И протянув руку, я подняла трубку телефона спецсвязи. Соедините меня с Гейдрихом. С начальником РСХА я пока ещё не общалась, но он входил в число посвящённых и знал правду обо мне. Думаю, проблем не будет. И пофигу, что всего шесть утра. Меня вон вообще в четыре разбудили. И ему хватит спать. На работу пора!..
Ну, наконец-то нормальная кровать! Как же я устала, кто бы знал! Последние три дня я спала только на заднем сиденье автомобиля, во время движения. Вымоталась так, что забыла даже выставить Алёшку из своей спальни, так прямо при нём раздеваться и начала. А когда тот густо покраснел, пожелал мне спокойной ночи и торопливо выскочил в коридор, я ещё минуты три стояла со своей юбкой в руках и тупо пялилась на закрытую дверь, недоумевая, отчего он так быстро убежал.
Сапоги снимать страшно. Под мышками-то воняет ужасно, а что внутри сапог происходит, боюсь себе и представить. Вообще, форма вся провоняла. Я больше двух суток не снимала её. И сапоги тоже двое суток не снимала. За всё время следствия я лишь однажды, в самом начале, ненадолго переодевалась в свою форму Союза девушек. Так мне из Москвы велели сделать перед тем, как я приступила к допросу малолетней крестьянской девчонки. А то формы СС она могла и испугаться.
Фуу… Ну и вонища! А носки-то… Бе, какая мерзость. На выброс, однозначно. И ночевать в одной спальне с этими бывшими носками я не желаю. Брезгливо взяв двумя пальчиками то, что ещё два дня назад было носками, я приоткрыла дверь и вышвырнула их в коридор. Бедные, бедные мои ноги. Помыться бы. Но сил нет ещё и мыться. Спать хочу. Так что я кое-как сдираю с себя всю одежду, сваливаю её в углу в кучу, напяливаю ночную рубашку, и падаю в постель. Плевать, что я вся вонючая. Перестелют мне постель завтра. И рубашку постирают.
Оказывается, следователь – профессия совсем не интересная, зато нудная и утомительная. И как это у Конан Дойла получилось так увлекательно написать про Шерлока Холмса? У меня ничего даже близко похожего не было. Допросы, обыски, бесконечные переезды с места на место. Причём логику управлявших мной следователей я совершенно не понимала. Почему допросить нужно именно этого крестьянина, а не того? Почему дровяной сарай подвергся самому тщательному обыску (собственно, тот сарай вовсе разобрали на отдельные доски и даже всю землю под ним перекопали), а в дом мне и заходить было не нужно?