Цель духовного и эмоционального роста заключается не в том, чтобы сделаться совершенным. Цель — во все более глубоком понимании самих себя, своих слабостей, грехов и потребностей, все более ясное видение того, как мы нуждаемся «во столь великом спасении» (см. Евреям 2:3).
Многие христиане считают отрывок Матфея 5:48 заветом Иисуса сделаться совершенными и пытаются осуществить его на практике. Однако греческое слово «teleios», передаваемое во многих переводах как «совершенный», было бы правильнее понимать как «зрелый» или «цельный». Это слово использует Павел, когда пишет: «Итак, кто из нас совершен (teleios), так должен мыслить» (Филиппийцам 3:15). Богу нужны взрослые люди, а не перфекционисты.
Сатана хочет, чтобы мы уподобились фарисею, а не мытарю (см. Луки 18:9–14). Если мы сочтем, что достигли духовного совершенства, забудем о раскаянии, голоде и жажде, то перестанем просить о помощи, а когда мы перестанем о ней просить, мы перестанем ее получать (см. Иакова 4:2). Скрипучее колесо перестанет скрипеть, а потом отлетит, так и не получив помощи от Бога.
И, наконец, если мы сочтем, что однажды процесс излечения должен завершиться, то рано или поздно впадем в отчаяние. Честный человек не может не ощущать со всей остротой свою духовную нищету. Мы убеждаемся, что идеал для нас недостижим, а поскольку мы вбили себе в голову, что Библия требует от нас именно идеала, мы лишаемся надежды: «Надежда, долго не сбывающаяся, томит сердце» (Притчи 13:12).
Если христианина его несовершенство захватывает врасплох, он впадает в отчаяние: много месяцев он трудился над своим исцелением и вроде бы чего–то достиг, а потом вновь начинает набирать вес, испытывает депрессию, замыкается в себе.
Один мой знакомый, всю жизнь страдавший от эмоциональной изоляции, обратился к врачу по поводу депрессии. Когда он начал прорабатывать свою неспособность к глубокой привязанности, он впервые научился любить других людей, которые прежде представлялись ему лишь какими–то смутными объектами. Он начал радоваться переменам, происходившим в его сердце.
А потом его близкий друг погиб в автокатастрофе. В гневе этот человек стал обвинять Бога, допустившего такое несчастье, он осыпал Бога столь грозными и искренними проклятиями, что они напугали его самого.
Когда он рассказал своему терапевту об этой вспышке ярости, терапевт–христианка ответила, что это скорее всего означает, что он не был спасен.
— Все возможно, — сказал я, выслушав эту историю. — Однако я считаю, что вы спасены — вы почувствовали себя в достаточной безопасности, чтобы откровенно высказать Богу свое мнение, и вы достаточно цените отношения с Ним, чтобы решиться на откровенность.