Записки Ивана Ефимова, как и записки Василия Чеботарева, конечно, не являются цельным жизнеописанием Святителя. Лишенные строгой хронологической последовательности, они посвящены, главным образом, описанию отдельных, особенно запомнившихся келейникам событий из жизни преосвященного Тихона, о которых они слышали из его уст или свидетелями которых были сами. В. И. Чеботарев дополнил свои личные воспоминания достоверными рассказами о Святителе других близких к нему людей. Это драгоценные для духовной пользы читателей черты земной жизни Преосвященного, фрагменты из его наставлений, описание благодатных видений Святителя и таинственных предзнаменований его будущей славы. Записки дышат безыскусственной простотой и искренностью. Повествование, не ориентированное на образец, чуждое каких-либо заимствований, сообщает всему рассказу характер чистого свидетельства. Многие подробности переданы авторами со слов самого святителя Тихона, с заботливым старанием сохранить слова Преосвященного в точном виде и с неоднократным замечанием, что действительно «таковы были святительские слова». «Цельное впечатление записок много говорит в их пользу: под их влиянием читатель отрешается от своего времени, чувствует себя на другой почве, отдаленной от него и временем, и целым складом жизни, и остается зрителем живых образов и действительных картин»... [1]
Записки Василия Чеботарева
Хотя, под названием «Полное», описание жизни в Бозе почившего Тихона, епископа Воронежского, в свет и вышло [2], и жизнеописатель прилагал всевозможное старание, однако он не мог совершенно в точности написать, поелику [3] писал понаслышке от людей. Я же, убогий, при великом оном муже с начала 1770 года начал жить и много наслышан от его святительских уст, что он о жизни своей даже с самого младенчества в свободное время, в разговорах своих, о приключениях, какие с ним случались, сказывал мне. Я же и зрителем был высокой и добродетелями украшенной его жизни. Обо всем ниже сего покажу.
Вот точно и истинно его святительские слова:
«Как я начал себя помнить, в доме, при матери нашей (отца своего я не помню [4]) было нас четыре брата и две сестры. Больший брат дьячкову должность отправлял [5], средний же брат взят был в военную службу, а мы все еще малы были и в великой жили бедности, так что нуждную [6] дневную имели пищу, и потому мать наша в великом прискорбии была о воспитании нашем. Но нашего же прихода ямщик богатый, а бездетный был. Он часто приходил к нам в дом; я полюбился ему. Он неоднократно просил меня у матушки, и так говорил: «Отдайте мне Тиму своего (ибо до пострижения в монашество именовался он Тимофеем), я его вместо сына воспитаю и все имущество мое – его будет». Мать моя, хотя и отказывала ему – жаль ей отдать меня, но крайний недостаток в пище понудил матушку отдать меня ямщику оному