— Они могли бы поехать на машине. Вы же понимаете, что мы здесь вне эпицентра. В этом районе нет линий подземки, здесь сравнительно мало многоквартирных домов, подверженных быстрому заражению паразитами, вампиры еще не скоро займутся его колонизацией. Пока еще это не худшее место.
Эф покачал головой.
— Поезд — самый быстрый и надежный способ убраться из этой чумы.
— Фет поведал мне о полицейских, которые в свободное от дежурства время самостоятельно патрулировали улицы и заявились в ломбард, — сказал Сетракян. — Как только их семьи уехали из города и оказались в безопасности, эти полицейские решили заняться самосудом. Полагаю, у вас на уме что-то похожее?
Эф был поражен. Неужели старик интуитивно догадался о его плане? Он уже собирался рассказать обо всем Се-тракяну, как в мастерскую вошла Нора, неся открытую картонную коробку.
— Вот это все для чего? — спросила она, поставив свой груз возле клеток, предназначавшихся для енотов. Внутри коробки были кюветы и химикаты. — Вы решили заняться фотографией, и вам нужна темная комната?
Сетракян повернулся к Норе.
— Есть некоторые серебряные эмульсии, которые я хочу проверить на кровяных червях. У меня есть определенные основания для оптимизма — в том смысле, что аэрозоль из тончайшего серебряного порошка, если удастся его выделить, синтезировать и научиться распылять направленно, будет эффективен как оружие массового уничтожения тварей.
— Но каким образом вы хотите испытать его? — спросила Нора. — Где вы возьмете кровяных червей?
Сетракян приподнял крышку переносного холодильничка из пенополистирола — там покоилась стеклянная банка, в которой медленно пульсировало вампирское сердце.
— Я расчленю червя, населяющего этот орган.
— Разве это не опасно? — спросил Эф.
— Только в том случае, если я допущу ошибку. Я уже расчленял этих паразитов в прошлом. Каждая часть регенерирует и превращается в полностью функционального червя.
— Ага, — сказал Фет, вышедший из чулана. — Я уже видел такое.
Нора приподняла банку и посмотрела на сердце, которое старик подкармливал вот уже тридцать лет, собственной кровью вливая в него жизнь.
— Ну и ну! — сказала она. — Это что-то вроде символа, правда?
Сетракян посмотрел на нее с неподдельным интересом.
— Что вы имеете в виду?
— Это больное сердце, которое вы держите в банке... Ну не знаю... Я думаю, оно являет собой пример того, что послужит причиной нашего окончательного краха.
— И что же это такое? — спросил Эф.
Нора пристально посмотрела на него. Во взгляде ее мешались глубокая печаль и столь же глубокое сострадание.