— Радоваться? — сердито возразила старая дева. — Вы думаете, я продала бы за какую бы то ни было цену родовое имение, если бы мне не грозили принудительными мерами? Что я буду делать с этими деньгами?
— Завещайте их моим мальчикам, — посоветовал доктор. — Это будет очень полезное вложение.
Ульрика подозрительно посмотрела на него.
— Может быть, вы потому и пригласили меня?
— Единственно потому! Честь имею представить вам семейство Бертрамов, жаждущее наследства, — и доктор расхохотался так же неудержимо весело, как бывало раньше.
Зельма тоже засмеялась, а на мальчуганов смех всегда действовал заразительно.
Ульрика резким движением спустила с колен Ганса и, вскочив, с негодованием проговорила:
— Вам, кажется, очень весело! У вас всегда такой хохот?
— Почти всегда. Видите, я все так же «возмутительно весел», как был в Луксоре, а мои мальчики в этом отношении пошли в отца.
Зельма вмешалась в разговор, предложив проводить гостью в ее комнату. Мальчики поспешили принять участие в переселении тети; Адольф схватил саквояж, Эрнст — зонтик, а маленький Ганс вцепился в платье Ульрики и во все горло заорал:
— Я пойду с тобой!
— Не приставай к тете, — сказал доктор. — Ты оборвешь ей платье. Оставайся здесь!
Но Ульрике не понравилось это запрещение; она прикрикнула не на назойливого мальчика, а на отца:
— Будет вам вечно все запрещать! Велика важность, если он и оборвет старое платье! Идем, Ганзель!
Она крепко взяла мальчика за руку и увлекла за собой, к великому удовольствию Ганса, который даже вскрикнул от восторга.
Комната Ульрики находилась на верхнем этаже, и когда компания вышла в коридор, она встретилась с Зоннеком и Эрвальдом, спускавшимися с лестницы. Для Ульрики Зоннек продолжал оставаться «единственным человеком», и она дружески пожала ему руку, а потом обернулась к его спутнику с любезным замечанием:
— А вы успели стать крупным зверем, о котором говорит весь свет.
— Да, чем-то вроде льва пустыни, — ответил Рейнгард, еще не настолько отвыкший от ее манеры выражаться, чтобы обидеться. — А вы все по-прежнему ненавидите страну пустынь? Я часто с удовольствием вспоминаю о нашей экскурсии в Карнак, когда я имел честь целый час беседовать с вами, правда, при несколько повышенной температуре, сидя на горячем песке, в то время как этот плут, пользуясь представившимся случаем, объяснялся в любви и делал предложение.
— О чем вы, конечно, и не подозревали, — прибавила Ульрика тоном, показывавшим, что теперь ей вполне ясно совпадение этих двух событий.
— Решительно не подозревал! Но ведь, в сущности, он был прав; посмотрите только на этих трех великолепных мальчишек!