Во время обеда мне пришлось сидеть с д-ром Крейчи. Незабываемое впечатление! Исключительно умный, интеллигентный и культурный человек. Интересная деталь: мы всю беседу нашу вели на смешанном русско-украинско-польском языке, несмотря на то что оба знали немецкий язык достаточно хорошо. Д-р Крейчи, намеренно уклоняясь от немецкого языка, очевидно, этим хотел подчеркнуть свое отрицательное отношение к немецкой диктатуре. Во время обеда он заметил иронически: «Что-то уж очень торжественно открывают Комитет». — «Вы хотите, вероятно, сказать, что торжественностью хотят подменить дело?» — заметил я. Крейчи хитро улыбнулся, но промолчал. Он знал немцев лучше меня. После войны он разделил судьбу многих т. н. коллабораторов и был присужден к пожизненному заключению. Будем надеяться, что он доживет до более справедливого правительства, которое не будет действовать по указке коммунистов и разберется в том, что сделал Крейчи для своего народа в тяжелое время немецкой диктатуры.
Во время последующего приема познакомился я и с генералом Кёстрингом. Исключительно хитрая лиса, бывший атташе Германского посольства в Москве, прекрасно говорит по-русски, нацист до мозга костей. Ловко увиливает от ответа на прямо поставленный вопрос, когда же последует передача восточных добровольческих соединений под командование Власова. Выставляет себя только послушным исполнителем приказаний фюрера. По его мнению, такой переход следовало бы провести как можно скорее, однако он только может сейчас высказать свое мнение, приказ же последует от фюрера. В то же время брошенные им во время разговора отдельные фразы об организационных трудностях такой передачи показывают мне ясно, что он будет одним из основных противников этой передачи. Со мной вполне согласен Закутный, который принимал участие в беседе. Так в дальнейшем и оказалось: Кёстринг до самого конца был главным тормозом в этом важном деле.
В два часа дня торжественное заседание. Обставлено с большой помпой. Власов читает Манифест и говорит краткую речь. В ней подчеркивает историческое значение настоящего объявления беспощадной войны большевизму как на военном, так и на идеологическом фронте. Указывает, что в Праге в 1902 году Лениным было положено начало большевистской партии (тут на полях знак вопроса), выражает надежду, что образование Комитета явится первым надгробным камнем на будущую могилу большевизма. Немцы, по-видимому, не особенно довольны его речью, так как он уклоняется от шаблонных заявлений о неизбежной победе немецкого оружия. Весьма малосодержательные речи Лоренца и Франка, снова подписание Манифеста, и заседание окончено.