Рано утром мы долго раскачивали наш камион, обвезли его на руках два раза вокруг церкви — мотор замёрз и колеса примёрзли. Итальянские грузовики, как и их обмундирование, никак не приспособлены для русской зимы. Чем питались итальянские офицеры, не знаю, но итальянские солдаты приносили с немецкого этапа кофе (суррогат) и хлеб с повидлом — это удовольствие стоило 30 пфеннигов, ходили и для нас несколько раз.
Проехали Номосковск — небольшой городок, и к полудню прибыли в Екатеринослав (по-советски Днепропетровск, в честь какого-то Петровского, который о себе оставил хорошую память среди населения, потом он был не у дел). Сильная гололедица, я слез с камиона, ноги в кованых ботинках разъехались, и я упал на руку, основательно её повредив (после показал врачу, и тот успокоил, что перелома нет, но пришлось недели две ходить с перевязью).
Во время наших поездок бросалось в глаза, что при хатах в деревнях нет ни одного сарая или курятника, вообще ни одной хозяйственной постройки — всё пошло на топливо во время коллективизации.
Екатеринослав
(Днепропетровск)
Мы — переводчики — посланы сюда в распоряжение коменданта этапа, чтобы налаживать транспорт и находить квартиры для итальянских офицеров, так как сюда отступают остатки 8-й итальянской армии, разбитой на Дону. Питаемся в столовой при этапе, за стол может садиться 20 человек, обедают и ужинают в три очереди. Обед слабенький, так как не хватает продуктов — колоссальные запасы попали в руки красных в районе Миллерово. Немцы не разрешили итальянцам эвакуировать интендантские склады на 250 тысяч человек, ждут продукты из Италии. Нет и горючего — посланы цистерны за бензином в Румынию, а сотни итальянских грузовиков тем временем застряли на шоссе.
Мы переночевали в доме какой-то милой дамочки с хорошеньким сынишкой. Муж её в армии. Она угостила нас компотом из красной сахарной свеклы — в старой России сахарная свекла была белая, а советские учёные ухитрились ее «облагородить»! Окна были разбиты, пришлось мерзнуть. Мы с Селивановым нашли пристанище в доме рабочего — звать его Михаил Пименович Нюхачев, — на улице Вторая Чепелевка, 20. Хозяину лет под 60, а жена его, милая старушка, заботилась о нас, как мать родная. Какие прекрасные русские люди! Я объездил много стран, но нигде не встречал таких добрых и сердечных людей, как в России. Называю фамилии, так как прошло больше 30 лет и едва ли кто-нибудь из них жив…
Утром пришла с нами познакомиться соседка (дом длинный, три квартиры и садик тоже разделён на три части), Полина Семёновна — красивая женщина, кровь с молоком: типичная русская красавица, муж и два сына в Красной армии. Не верилось, что у неё взрослые дети, кажется, даже офицеры. Пригласила нас к себе, угостила варениками с картошкой. Увидела на нас серую казённую итальянскую рубаху (с галстуком), плохо сшитую, забрала мои рубахи и перешила воротники.