- Возможно, вы правы... - Ротанов задумчиво катал маленький бумажный шарик. - Но здесь может быть и другое объяснение, ведь Дубров работал с трескучками, как и те двое?
- Да, конечно.
- В таком случае можно предположить, что наркотик действовал постепенно, малыми дозами проникая через фильтры вместе с запахом. Он накопился в организме в достаточном количестве, и родилось острое желание попробовать его в большой дозе...
- Вместе с ним над трескучками работало еще человек десять, и только один из них... - Ротанов пожал плечами.
- Возможно, у них лучше работали фильтры.
Они надолго замолчали. Крамов нервно комкал пластиковую скатерть на столе.
- Что вы собираетесь с ним делать?
- Полная изоляция и жесткий карантин не менее года в лучших клиниках Земли.
- Он может не согласиться.
- Даже в том случае, если работы здесь будут свернуты? Ведь без карантина возврат на Землю для него исключен.
- Даже в этом случае.
- Я не думаю, что у него останется право на свободу поступков. В случае повреждения психики человек может быть лишен такого права.
- Это жестоко, Ротанов.
- Я обязан думать прежде всего о безопасности всех остальных. Вместе с соком трескучки он мог заразиться каким-нибудь неизвестным вирусом, воздействие чужих биогенов на человеческий организм непредсказуемо. В конце концов, он может стать попросту опасен. И потом мы должны выяснить, как действует на человека сок этих проклятых растений! Хоть это мы увезем отсюда...
- Слишком дорогую цену вы готовы заплатить. Но я думаю, у вас ничего не получится.
- Уж не вы ли мне помешаете?
- Нет. Но я предупредил - все гораздо сложнее, чем кажется с первого взгляда. Когда вы намерены осмотреть развалины?
- Завтра на рассвете. Приготовьте вездеход.
- Вы знакомы с археологией?
- Кладку рэнитов я узнаю! - уже не скрывая раздражения, ответил Ротанов.
- Хорошо. Я распоряжусь насчет вездехода. За вами зайдет Нита и проводит в приготовленный для вас коттедж.
- Я мог бы остаться здесь. Все коттеджи стандартны.
- Как хотите.
Глухая тоска навалилась на Ротанова сразу же, как только за Крамовым захлопнулась тяжелая двойная дверь наружного тамбура. Ну почему он вынужден натягивать на себя непробиваемую носорожью шкуру в разговоре с этими отличными ребятами? Что за проклятая должность! И ведь нельзя иначе. Прежде всего он обязан быть объективен. Любые эмоции, личные симпатии все это не должно вмешиваться в его работу. Тоска от этих рассуждений не стада меньше. Он знал, что никто к нему не придет, даже эта симпатичная девушка Нита, которую наверняка попросили быть к нему предельно внимательной. В конце концов, долг вежливости они выполнили, параграф соблюден, хоть в этом они имеют право быть с ним на равных.