Помню тот первый раз, когда ей впервые пришлось выбирать из двух братьев Белл. Весь новогодний вечер Франк и я глазели на одну девушку. И после полуночи мы, не сговариваясь, пересекли танцплощадку и оба встали перед ней. Она рассмеялась и поочередно смотрела то на меня, то на него. Потом выбрала Франка, улыбнулась мне и сказала:
— Извини, я выбрала его.
Несколько лет спустя, когда мы уже были любовниками, я спросил ее про тот вечер. Она плохо его помнила. У нее всегда были проблемы с ориентированием и памятью. Я спросил, от чего бы в тот вечер мог измениться ее выбор.
— Это знает только тетушка Августа, — ответила она, поцеловав меня в шею.
— Кто? — спросил я.
— Тетушка Августа, — рассмеялась она. — Тетушка Августа знает все.
Я ей позавидовал. Она ничего не помнила. Я помнил все. Черт, я ношу с собою целый архив. Все ящички. Все папочки. Могу когда угодно раскрыть их. Ее волнение в тот первый вечер. Улыбка, когда она выбрала Франка. Ее платье. Костюм моего брата. Все движения в том танце. Мой пиджак. Табачный дым. Дождь, который встретил меня на улице. Первый день нового года.
Я запер дверь в квартиру. С верхнего этажа слышался чей-то бас и крики. Печальные звуки неудавшейся вечеринки. Я подумал, что лету и вправду не стоит доверять. На столе мигала лампочка автоответчика. Я прослушал сообщения. Одно от Мартинсена, который приглашал меня на пиво. Одно от мамы, которая говорила, что отец вернулся домой.
Душ. Долгий день стекал с меня и исчезал в дырке на полу душевой. Я вытерся и посмотрел на себя в зеркало. Однажды вечером я сказал Ирен, что я слишком толстый. «Ты милый», — ответила она. — «Тебе об этом не говорили?» Она обняла меня и сказала, что я самый милый человек на свете.
Я вспомнил целующуюся парочку на парковке возле церкви. На них падал мягкий свет из салона моей машины. Эта картина наполнила меня одновременно похотью и томлением. Я стоял и шептал: «Не уходи, не уходи».
Как-то я рассказал ей, что разговариваю с ней, даже когда ее нет рядом. О том, что произошло за день. Что я сделал, что думал, что мне снилось. Я говорю с ней обо всем.
— С тобой все в порядке? — спросила она тогда.
Проснулся я от настойчивых звонков. По тому, с каким ожесточением звонили, я понял, что кто-то давно уже торчит перед моей дверью. Я натянул штаны и пошел открывать. На лестнице стояла соседка. Бровь у нее была рассечена.
— Можно войти? — спросила она.
Я еще не до конца проснулся, но распахнул дверь. Мумуки проскользнула мимо меня, одарив запахом шампуня и парфюма. Она была в черной юбке и белой рубашке навыпуск. Темные волосы собраны в маленький пучок. Мумуки стояла съежившись, как будто вышла в такой одежде на мороз. С верхнего этажа слышалась музыка, топот и крики.