Не знаю, сколько я просидел. Потом встал и пошел в бар «Лотефосс». Народу было мало. Возле барной стойки сидела Блондинка. У нее были слишком короткая юбка и слишком громкий смех. Я хотел уже отвернуться, но вместо этого заказал двойной виски.
— Решил просадить все свои сбережения? — спросила Блондинка.
Я ответил, что уж виски-то могу себе позволить. Мы чокнулись бокалами.
Она пила, не спуская с меня глаз.
— Ты и я, Роберт. Почему это никогда не превратится в «мы», как по-твоему?
Я пожал плечами.
— Я тут вот о чем подумала, — сказала она. — Ты знаешь меня слишком хорошо. А когда хорошо узнаешь человека, он перестает нравиться. Узнаешь кого-нибудь хорошенько — тут же теряешь интерес. Знай ты меня похуже, мы бы сейчас сидели у тебя дома.
— Не думал, что ты философ, — сказал я.
— Я тоже не думала, — рассмеялась она.
Да, мы могли бы сейчас сидеть у меня дома. Я был к этому готов. Раз я мог сидеть и напиваться с ней в баре, значит, мог бы и сидеть с ней дома.
— Все в Одде всех знают, — продолжала Блондинка. — А когда все друг друга знают, хорошего ждать не приходится.
— Давай притворимся, — предложил я. — Ты не знаешь меня, а я — тебя. Просто двое незнакомцев.
— Я с незнакомцами не разговариваю.
— Я не такой уж и страшный при ближайшем знакомстве… — сказал я.
— Хорошо. Ну, кто ты?
— Человек-невидимка.
— Вот как? Невидимка?
— Не видно ни прошлого, ни будущего.
— А как я смогу такого невидимку проверить?
— Старым способом.
Зазвонил мобильник. Мужчина с ТВ-2 напоминал о встрече в семь. Я ответил, что как раз туда и собираюсь. И заказал еще виски. Бармен подтолкнул бокал ко мне вдоль стойки.
Снова звонок. Я не стал отвечать.
— Проблемы в раю? — спросила Блондинка.
Я почувствовал, как алкоголь разливается по телу. Надо было встать и уйти. А я сидел. Мобильник не унимался. Я отключил звук. Блондинка сказала, что все пройдет.
— Всегда проходит. — Она погладила меня по щеке.
Спросила, знаю ли я, что такое счастье. Я ответил, что нет. Никто не знает, сказала она. Объяснить, что такое счастье, невозможно. Вот несчастье — другое дело. Что такое несчастье, знают все.
— И что же это? — спросил я.
— Сидеть в этом баре, — сказала она. — И осознавать, что у тебя нет того, чего ты хочешь больше всего в мире.
Часы у бармена за спиной показывали четверть восьмого. Мобильник лежал на стойке, время от времени мерцая зеленоватым табло. Мне показалось, что я сижу в аэропорту и слышу голос из громкоговорителей. Пора на самолет. Пора на регистрацию, а я сижу. Я просто хочу сидеть до тех пор, пока самолет не взлетит.