Я помню ту аварию многолетней давности. Как-то зимой, в воскресенье, когда солнце стояло низко, мы, решив отправиться в горы, проезжали Лотефосс. Брызги водопада застывали на шоссе коркой льда. Отец не справился со своей ПВ, машину перевернуло и занесло в кювет. У Франка, сидевшего впереди, было порезано лицо. А в остальном — без потерь. Но я до сих пор вспоминаю страх, с которым осматривал помятую машину. Мама утешала меня, а я все плакал и плакал. Я не боялся ни за брата, ни за себя. Я боялся, что из-за этой аварии мы станем бедными. Мы воспринимали «вольво» как доказательство нашего достатка. А теперь все разом пропало.
Я потянул носом наполненный выхлопами воздух и подумал, что хотя бы по статистике с некоторыми этими туристами должно произойти то же самое. Учитывая то, как они ездят, некоторые обязательно перевернутся или улетят в кювет.
Минут через пятнадцать Самсон Нильсен вышел из «ниссана». Наклонился к боковому окну и сказал что-то, чего я не услышал. Ветер подхватил его слова и унес прочь. Он вернулся в «ауди» и уехал в сторону Одды. Я дождался, когда через пару минут тронется «ниссан», и двинулся за ним. Мы ехали по долине медленно. Движение было плотное, и идти на обгон смысла не представляло.
Доехав до центра, «ниссан» остановился на площади. С расстояния я видел, как тощий человек в тренировочном костюме вышел из машины и запер ее. Он стоял ко мне спиной, но я сразу же узнал его. Все начало вставать на места. Я на верном пути. Не оборачиваясь, Артур Ларсен пересек площадь и вошел в «Райский гамбургер».
Я немного выждал и вошел следом.
«Райский гамбургер» был в Одде еще и игорным притоном. Заляпанные окна, удушливый запах горелого фритюра — оплати заказ и получи инфаркт миокарда. На телевидении азартные игры превратились в семейное развлечение. Ведущие улыбаются, как бортпроводники, лотереям отводится лучшее эфирное время. Здесь же всей этой мишуры не было — только суть: обобрать людей до нитки. Больше чаевых на душу населения, чем в Одде, давали только в паре городов Финмарка. Одда стала хардангерским Атлантик-Сити.
В этот день в кабаке было душно. Я сел за соседний столик с Артуром Ларсеном. Он сосредоточенно заполнял купоны. Я закурил и стал ждать. Ларсен носил парик, причем парик, который не заметить невозможно. Искусственные волосы так ему не шли, что, когда он оказывался рядом, все мысли были только об этом. Я много раз брал у него интервью. Последнее — в связи с банкротством комбината. Он был одним из тех профсоюзных деятелей, которые стремительно взбегают по карьерной лестнице и становятся управленцами. Теперь он руководил распродажей всего имущества предприятия и был единственным, кто оставался там в штате.