— Видел похоронную процессию? — спросил Тур. — Кстати, кого там арестовали-то?
— Троих сербов, — ответил я.
— Но я видел одного из них с утра. Того, который Драган. Уж он-то с молодым Педерсеном был в контрах. И его, стало быть, не арестовали?
— Что ты хочешь сказать? Что арестовали не тех?
— Не знаю. Может, они просто решили, что нужно кого-нибудь арестовать. И повязали первых, кто под руку подвернулся.
— Нет, так просто ничего не делается.
— Ну, позвони своему брату и спроси, как все делается. И заодно спроси, почему они не арестовали «ополченцев».
— За что?
— За то, что подожгли приют.
— По-твоему, это они подожгли приют?
— А по-твоему?
Я пожал плечами и спросил, что ему известно об Артуре Ларсене.
— Об Иуде-то? — переспросил Тур.
— Иуде?
— Да, он тот еще поплавок. Всегда всплывает.
Он рассказал, что все на комбинате надеялись, что Артур Ларсен пойдет в большую политику. Думали, что избавились от него. Его предлагали в личные секретари министру труда. Будет, мол, министру отличный подпевала. Хором будут петь рабочие песни. Но у Ларсена дома оказалась больная жена, и Рабочая партия понесла потерю.
Конечно, я и сам отмечал, как продвинулся Артур Ларсен. На должность управляющего комбинатом, в то время когда в директорском кресле — социалист. В последние годы Ларсен с пеной у рта отстаивал решения правления касательно каждого сокращения кадров. Говорил, что кого-то приходится увольнять, чтобы остальные могли работать. Потом — новое решение о сокращении. Это Ларсен сказал, что его нужно принять, чтобы не пришлось увольнять всех. В итоге, разумеется, как раз всех и уволили. Но Ларсен считал, что и этот шаг оправдан — лишь бы не уволили его. И теперь на комбинате остался он один.
— И как к таким относиться? — спросил Тур. — Сегодня они сидят с тобой по одну сторону стола. А завтра — лыбятся с другой.
— Так он предатель? — спросил я.
— Не думаю. Может, просто из тех, что сидят с обеих сторон стола, и никогда не знаешь, чего от таких ждать.
У меня закружилась голова. Я медленно поднял стакан. Из пепельницы на кофейном столике заструился дым.
— Просто время такое, — продолжал Тур. — Черт возьми, плавающие цены, беспроводная связь, глобализация экономики. Уже не понимаешь, где правое, где левое, где правда, где вранье, где север, а где юг.
Тур загасил окурок. Встал и надел поварской костюм.
— Если директором стал социалист, а его правой рукой — профсоюзный лидер, это верный признак: лавочку собираются прикрыть, — сказал он.
Я спросил, верит ли он, что банкротство спланировали заранее.
— А ты — нет? Зачем им еще, скажи мне, холдинговые компании, адвокаты и мальчики для зачистки? — спросил Тур.