— Артур? — спросила женщина.
Я не мог оторвать взгляд от всех этих слоев сала. Сало на сале. От кожи до самого скелета — один сплошной жир.
— Артур? — снова спросила она.
Она потянула руки к очкам. Я попятился, чувствуя, что увидел то, чего не следовало видеть.
Когда я снова был в гостиной, со второго этажа спустился Артур Ларсен. Он был в шортах и футболке. Что-то в нем мне показалось странным. Что-то было не так. И тут до меня дошло, что он был без парика.
Толстая женщина в спальне закричала. Ларсен сверкнул на меня глазами и молча прошел мимо. Я не знал, что мне делать, поэтому сел за кухонный стол и закурил. Я смотрел в грязное окно. И видел бассейн и химический комбинат.
Через несколько минут Ларсен вернулся. Он набрал в стакан воды из-под крана. Положил в него несколько кубиков льда и снова исчез в спальне. Немного погодя он вернулся, чтобы налить стакан и себе. И сел за стол, не глядя на меня.
Потом облизнул губы и тихо заговорил:
— Ты первый, кто увидел ее за десять лет. Она такая большая, что не может выйти из той комнаты.
Удивительно было видеть его без парика. Как будто все это время он играл чью-то роль, а теперь вновь стал самим собой.
— Я ее люблю, — сказал он. — Ты это можешь понять?
Я кивнул. Кивнув, я соврал. Но так соврать проще всего.
— Ты это понимаешь? — повторил Ларсен, будто уличив меня во лжи.
— Да, — сказал я.
— Нет, не понимаешь. Ты думаешь, что это совершенно невероятно, верно?
Я молчал.
— Ты думаешь, что толще женщины в жизни не видел. Думаешь, что любить толстуху невозможно.
Он был прав. Я этого не понимал. Я видел его жену, и для меня она была просто самой толстой женщиной в мире.
Я затушил окурок и сказал:
— Я ждал тебя на берегу больше получаса. Может, объяснишься?
Ларсен ничего не ответил. Я спросил, не хочет ли он дать мне объяснение. Он поднес к губам стакан, но тот был пуст, и только кубики льда звякнули о стекло.
— Хочешь, я помогу? — спросил я.
Ларсен смотрел в одну точку где-то далеко за моей спиной. Он сидел беспомощно опустив руки. Его лицо было переполнено пустотой.
— Я скажу, что знаю, — начал я. — А ты поправляй, если что.
Никакой реакции. Я его не понимал. Он послал мне ту кассету. Хотел, чтобы я узнал. А теперь — молчит.
— Скажем так, кое-кто разворовал комбинат, — сказал я. — И, скажем так, кто-то открутил самое ценное до объявления банкротства. Демонтировали двигатели, станки и оборудование, вывезли их на трейлерах или во фьорд на кораблях.
Ларсен по-прежнему молчал.
— Возможно, все это в Германию, — продолжал я. — Возможно, в другую страну. Но будем считать, что в Германию. Или все-таки выберем другую страну? Как тебе Польша?