Вдруг она побледнела еще больше, ее глаза расширились.
– С тобой все в порядке?
Что-то давило на нее изнутри, и она закашлялась. Чувство беспокойства сменилось ощущением ужаса. Берк взял с ночного столика стакан воды и протянул ей, но она оттолкнула его. Стакан разбился, осколки разлетелись по полу. У Джонси вздыбилась шерсть, он с шипением заметался по кровати, затем спрыгнул вниз, его когти проскрежетали по пластиковой поверхности пола. Рипли схватилась за грудь, ее спина неестественно выгнулась. Она выглядела так, словно ее душили.
Дежурный врач бросилась к внутренней связи:
– Четыре-один-пять, ответьте! Четыре-один-пять, ответьте!
Пациентка пыталась вскочить с постели, врач вместе с Берком с трудом удерживали ее до прихода помощи - врача-мужчины и двух медспецов. - Этого не могло быть! Не могло! Нет! Нееет!
Ее пытались удержать за руки и за ноги, но она вырвалась. Покрывало отлетело в сторону. Одной ногой она ударила медспеца, другой разбила стеклянный сосуд с лекарствами. Джонси попятился и выскочил из палаты.
– Держите ее! - кричал доктор. - Дайте мне воздухопровод, быстрей! И тридцать миллилитров СХ-10!
Струя крови обагрила простыню, грудная клетка стала вздыматься, словно что-то невидимое росло в ней. Все в ужасе отшатнулись. Рипли ясно видела, как с нее соскользнула простыня, как доктор издавал какие-то невнятные звуки, ошарашенно глядя на ее грудь. А в ней продолжало что-то расти, натягивались и медленно разрывались мышечные ткани, и, наконец, на свет появилась клыкастая морда. Она поднялась на целый фут и затем издала крик. И этот крик парализовал все человеческое в комнате, он пронизывал все тело Рипли, впиваясь в кору головного мозга, он вибрировал, отдаваясь в каждой клетке ее тела, и она…
… с криком проснулась. Она лежала в неудобном положении на кровати, одна в темной больничной палате. На пластиковом пульте перемигивались разноцветные огоньки. Осторожно коснувшись груди, Рипли поняла, что это был кошмар: грудная клетка, мышцы, сухожилия и связки - все на месте, без повреждений. Она повела глазами, осматривая комнату. Никто не лежал в засаде на полу, не подкарауливал у дверей. В палате не было ничего, кроме аппаратов, поддерживающих ее жизненные функции, да удобной кровати, на которой она лежала, обливаясь потом, хотя на нее веяло приятной прохладой. Рипли прижала ладонь к груди, окончательно убеждая себя, что все в порядке. Затем рывком попыталась подняться. Подвешенный над кроватью видеомонитор тут же ожил: на экране появилась пожилая женщина. Ночная дежурная. Участие на ее лице было чисто профессиональным. -Опять плохие сны? Хотите снотворное?