– Для того, что мы задумали, - осознанно объявил Шадуф, не смущаясь реакции неверного. - Но на этой стадии вашей карьеры вам не следует слишком утруждать себя подобными идеями.
– Я и не представлял себе, что дорос до столь сложных концепций, проговорил Солово. - Кстати, кто это "мы"?
С точки зрения Шадуфа, разговор был окончен, однако он остался, желая ублажить надменного христианина.
– Во-первых, - он загнул холеный палец, - вы не замечаете того, что ваша жизнь укладывается в определенную схему, и это еще не означает, что ее не существует. Во-вторых, - согнулся второй перст, - "мы", которых я упомянул, - это организация Феме.
Адмирал погрузился в воспоминания, стараясь не потревожить дремлющих там чудовищ.
– Помнится, я слышал это слово в Германии, среди городов-государств. О нем говорят…
– Все, кроме правды, - решительным тоном и с самой убедительной уверенностью перебил его Шадуф. - И ее можно познать лишь постепенно. И это мы вам предлагаем.
Опыт капитана Солово позволял ему определить превосходящую его мощь. Конечно, физически Шадуф не выстоял бы против самого мелкого из пиратов, стажировавшихся на борту его корабля, однако самому капитану было ясно, что перед этим арабским Голиафом он подобен Давиду без пращи.
– Просто из любопытства, - спросил он, - скажите, могу ли я отказаться?
– Всякий человек волен выбрать смерть, - ответил Шадуф.
Год 1488. С помощью прекрасного зада (не моего
собственного) я приобретаю новую жизненную
позицию, а с ней респектабельность и жену!
– Подробности, простые подробности, - сказал капитан Солово.
– Быть может, для вас это простые подробности, капитан, - ответил боцман, - но для нас в них жизнь или смерть. Давайте режьте горло и выливайте новости.
С утратой защитной оболочки, обнажившей в нем любителя философии, боцман начал обнаруживать опасно демократические тенденции. Солово не потерпел бы подобных вольностей, если бы ему не оставался лишь один только вояж, и смена боцмана сулила изрядные неудобства. В противном случае этот выскочка, этот мастер румпеля уже разыскивал бы за бортом венецианца.
– Из надежного источника, - пояснил капитан с терпением, от которого боцману следовало бы покрыться холодным потом, - мне стало известно об особо сочном плоде, который несут нам волны… вот и все. Нам осталось сплавать за ним, сорвать и схрупать. Что может быть естественнее?
Боцман приступил к протестам, заметно понизив голос:
– Но это корабль халифа. Такой фрукт не для нас. Мы всего только галиот, а это латерна… такого нам не сорвать. Он раздавит нас!