– Чего вы хотите?! – заходится криком Умре.
Он отчаянно грохочет наручниками по пожарной лестнице. Я с интересом оборачиваюсь к нему – белые манжеты рубашки залиты свежей, алой кровью.
Дида-будам!
– Хочу посмотреть, как восходит солнце, – отвечаю я.
Франциско, Сайрус, Латифа, Бернард и этот мудак Бенджамин присоединились к нам на крыше, – похоже, здесь собрался весь цвет нашей вечеринки. Все они в разной степени напуганы и озадачены, поскольку никак не могут врубиться в ситуацию. Они запутались в сценарии и надеются, что кто-нибудь вот-вот придет на помощь и ткнет в нужную страницу.
Думаю, незачем уточнять, что Бенджамин сделал все возможное, чтобы настроить остальных против меня. Однако возможного все же не хватило – в тот самый миг, когда все увидели, как я возвращаюсь обратно в консульство, да еще волоку с собой пленника. Им это показалось очень странным. Любопытным. И совершенно несообразным с необузданными фантазиями Бенджамина.
И вот они стоят передо мной – глаза перескакивают с меня на Умре и обратно. Они принюхиваются к ветру. И лишь один Бенджамин дрожит от напряжения, едва сдерживаясь, чтобы не пристрелить меня на месте.
– Какого хрена здесь происходит, Рикки? – спрашивает Франциско.
Я медленно поднимаюсь, слыша, как хрустит в коленях, и отступаю на шаг – полюбоваться результатами своих трудов.
Затем отворачиваюсь и делаю жест рукой в сторону Умре. Эту речь я репетировал не один раз, и думаю, что большую часть даже выучил наизусть.
– Этот человек, – говорю я, – бывший торговец оружием.
Я пододвигаюсь чуть ближе к пожарной лестнице, так как хочу, чтобы всем было слышно:
– Его зовут Наим Умре. Он руководит семью компаниями и владеет контрольными пакетами акций еще сорока одной. Недвижимость в Лондоне, Нью-Йорке, Калифорнии, на юге Франции, на западе Шотландии и на севере еще черт знает чего, с огромными бассейнами. Его собственный капитал перевалил за миллиард долларов... – тут я поворачиваюсь и взглядываю на Умре, – наверняка волнующий был момент, а, Наим? Огромный торт и все такое? – Снова перевожу взгляд на аудиторию. – Но гораздо важнее, для нас важнее, – девяносто банковских счетов, которыми распоряжаться может только он один. И с одного из этих счетов, кстати, перечислялись наши гонорары за последние шесть месяцев.
Никто почему-то не прыгает от восторга, так что я загоняю шар в лузу финальным ударом:
– Этот человек придумал, организовал, снабдил и профинансировал «Меч правосудия».
Гробовая тишина.
Только Латифа издает какой-то звук, что-то вроде хрюка, – то ли от неверия, то ли от страха, то ли от злости. Остальные молчат.