С шутками, прибаутками вошел доктор Стеценко, и Петр Валентинович свою восторженность переместил на него. Еще бы — такой молодой, но уже очень опытный судебный медик, феерически остроумный, доброжелательный, с ослепительной улыбкой. Мне он поцеловал ручку, предварительно надев резиновые перчатки (лишнее свидетельство его остроумия). Но тут же деловито присел к трупу и преобразился — стал жестким и собранным экспертом, в отличие, например, от Левы Задова, который хохмит и фонтанирует на протяжении всего осмотра трупа.
— Кто у нас девушка? — спросил он, аккуратно переворачивая тело на спину.
— Девушка у нас актриса, — пояснила я.
— Мне сказали, что и записочка имеется?
— Имеется, — хриплым от волнения голосом подтвердил Петр Валентинович и откашлялся.
— Так что ж мы тут время теряем? — вкрадчиво продолжал доктор Стеценко, осуществляя, тем не менее, подготовку к фиксации трупных явлений.
Я даже не стала отвечать, придвинувшись поближе и вглядываясь в лицо трупа. Так получилось, что для равновесия мне пришлось опереться на плечо доктора Стеценко. Он не выказал никакого неудовольствия, а я напряженно прислушивалась к своим впечатлениям. Похоже, что я стала относиться к нему гораздо спокойнее. Еще немного, и можно будет с чистой совестью считать, что мы друзья, а не любовники. Соответственно, и проблема мужчины в моей жизни тогда снова встанет со всей остротой. Я уже давно поняла, что слегка отстаю в развитии, поскольку нормальной юности у меня не было, я все время училась и работала, было не до этого, а природа-то берет свое. Вот сейчас настал час «икс», когда хочется любви и ласки так, что скулы сводит. Наверное, и сыночек в меня пошел, женщины его не интересуют, не интересуют, а уж потом как заинтересуют — мало не покажется.
Стеценко пошевелился, и вся лирика тут же вылетела у меня из головы.
Пальцами в резиновых перчатках он методично ощупал голову трупа, раскрыл веки и заглянул в глаза, отвернул губы, проверяя, нет ли там кровоизлияний. Их не было. На вид все было пристойно.
— Ну что, на первый взгляд похоже на отравление димедролом, — пробормотал Стеценко, складывая стопочкой пустые упаковки из-под лекарства, валявшиеся рядом с трупом. — Зрачки расширены, есть некоторые признаки смерти по асфиктическому типу.
— По асфиктическому?
— Да ты не волнуйся, это бывает при отравлении антигистаминными препаратами. Ротик у нее чистый, вроде бы насильно ее таблетками не кормили, синячков на ней нет. Что тебе не нравится?
Он обернулся и посмотрел мне в глаза. Черт подери, до конца моих дней я буду сохнуть по этому чудовищу. А он будет всем рассказывать, что любит только меня, но это я его не хочу, и с этим уже ничего не поделаешь.