— Что, мертвая?
— Да почему. Живая. — Пришлось повторить Мигулько про визит актрисы Климановой к дежурному прокурору.
Костик почесал в затылке.
— Ага. Значит, говоришь, лечилась в клинике неврозов…
Я вздохнула. Это еще один довод против возбуждения уголовного дела, причем самый сильный.
На столе Мигулько зазвонил телефон, соединяющий его кабинет с дежурной частью. Мы оба с неприязнью посмотрели на аппарат, как будто он был в чем-то виноват. Мигулько снял трубку, и я через сильную мембрану услышала голос оперативного дежурного. Первую фразу я не разобрала, но увидела, как Мигулько посерел лицом.
— Где? — спросил он сквозь зубы.
Дежурный назвал ему номер отдела милиции.
Выслушав ответ, Костик ударил кулаком по столу и бросил трубку на рычаги.
— Ну что за невезуха! — простонал он. — Бурова задержали на убийстве.
— Что?! — я не поверила своим ушам.
— Что слышала! Говорят, взяли рядом с трупом, пьяный в хлам, слова сказать не может. При нем ксива.
Костик вскочил со своего места, резким движением распахнул сейф, достал кобуру с пистолетом и начал нервно прилаживать ее на себя.
— Костя, хочешь, я поеду с тобой? — спросила я, соображая, во сколько же я попаду домой.
Мигулько благодарно посмотрел на меня. — Поехали. А то я за себя не ручаюсь. Нет, что-то здесь не так, что-то не так, — бормотал он, закрывая дверь кабинета, быстрым шагом идя по коридору и прыгая по лестнице через ступеньку. Я с трудом успевала за ним и даже, торопясь, больно подвернула ногу. Дожидаясь, пока пройдет острая боль в лодыжке, я подумала, что Костик зря переживал по поводу возбуждения дела об убийстве Климановой; убитая актриса — это еще цветочки по сравнению с опером-убийцей.
До нужного отделения мы домчались за пять минут, поскольку Костик в сердцах не церемонился, полностью игнорировал светофоры и встречные машины, и за всю дорогу ни разу не притормозил.
Выскочив из машины перед отделением, он так хлопнул дверцей, что у меня зазвенело в ушах. Я все время отставала от него на пару шагов.
В дежурной части отдела милиции соседнего района пожилой капитан за пультом тихо переругивался с главком. В углу два молоденьких милиционера деловито связывали пьяного, который вяло сопротивлялся, при этом ни он, ни милиционеры не издавали ни звука, даже не ругались. Пахло обычным воскресным вечером в милиции — дешевым табаком, сапогами, перегаром.
Костик подлетел к пульту, сунул под нос капитану свое удостоверение и прорычал:
— Мигулько, начальник убойного! Где задержанный? !
Говоря, он пожирал взглядом лежащее на пульте красненькое удостоверение ГУВД Санкт-Петербурга и области, с оборванной металлической цепочкой, которой оно крепится к одежде, — наверняка буровский документ!