— Где вы проводите медовый месяц? Или это секрет? — полюбопытствовала Сусанна, притворяясь равнодушной.
Ответ ей дал Гил, холодно заметив:
— У нас пока не будет медового месяца. «Бофор» в настоящий момент заполучил несколько новых клиентов, и их нельзя бросить на произвол судьбы.
Действительно, Оливия и Гил пришли к такому решению, но все же она не могла избавиться от разочарования по поводу того, что они не побудут вдвоем хотя бы несколько дней. Ей не давали покоя мысли: а как поступил бы Гил, если бы по-настоящему любил ее? Неужели не настаивал бы он тогда хоть на неделе уединения?
Сусанне это сообщение явно доставило радость. Она, словно бабочка крыльями, помахала своими длинными накладными ресницами и проговорила приглушенно:
— Вы хотите сказать, Гил, что действуете в соответствии с принципом: делу время — потехе час? Помните, вы всегда умели заниматься и тем и другим одновременно, и все получалось у вас весьма недурно.
— Одно другому не мешает, — уклончиво ответил Гил.
— Не сомневаюсь, — проворковала Сусанна.
— Уверен, что Гил и Оливия найдут возможность куда-нибудь съездить попозже в этом году, — произнес Бобби, видимо, почувствовав в словах Сусанны скрытые подводные течения.
Оливия-то чувствовала их совершенно отчетливо, поэтому одарила Боба признательной улыбкой. Но почему не Гил, а Боб должен парировать язвительные замечания мисс Уитлоу? Почему Гил не даст понять, что медовый месяц отложен по необходимости, а не из-за того, что предпочтение было отдано чему-то другому? Если, конечно, такое решение не отражает подлинных настроений Гила.
Внезапно Оливия ощутила, что больше не в силах сносить язвительный тон и коварные двусмысленности, которые изливала на нее Сусанна. Пробормотав пару слов в порядке извинения, она выскользнула в коридор и направилась в дамскую комнату.
Там она смочила под краном бумажную салфетку и приложила ее к векам. Она не плакала, но знала по жгучему ощущению в горле, что до слез недалеко.
Что угодно, но только бы не расплакаться! Нельзя доставлять удовольствие Сусанне Уитлоу: пусть не думает, будто довела ее до слез. Почему она, Оливия, вообще позволила этой женщине так себя вести? Сусанну, разумеется, пожирает жгучая ревность, вот она и старается сделать все, чтобы омрачить день свадьбы Оливии. Это было вполне объяснимо. В таком случае, почему же Оливия не может просто не обращать внимания на ее болтовню?
Причину этого Оливия знала: дурные предчувствия настолько переполнили ее душу, что у нее уже не оставалось сил противостоять колкостям Сусанны.