Надежда вовсе не хотела, чтобы мама из-за нее не спала ночами. Она и без того относилась к тому типу женщин, которые только тем и занимаются всю жизнь, что «переживают». Неважно, по какому поводу, лишь бы вздыхать тяжко и протяжно, и чтоб губы скобочкой, и чтобы в глазах переливалась тоскливая пелена. Наверное, своими потребностями в «переживаниях» они и притягивают к себе мужей-алкоголиков, сыновей-наркоманов, дочерей-проституток. Чтоб было о ком «переживать». Или они к таким матерям-женам с удовольствием сами притягиваются. Так что лучше не давать маме поводов для причитаний. Пусть и дальше радуется ее семейному счастью, сколько получится. Пару месяцев она по-всякому Витю в «командировке» продержать может. А там, глядишь, и образуется все…
— Ну ладно, в командировке, так в командировке, — махнула рукой мама, — значит, на работе ценят, раз в командировку посылают. А куда он уехал, Наденька? Не заграницу, нет?
— Да, мам, именно туда и уехал. В Финляндию. У них там совместное производство какое-то открывается.
— Это хорошо, Наденька. Это очень хорошо. Может, и зарплату Витеньке повысят. Сможете тогда и квартиру двухкомнатную в ипотеку оформить, и ребеночка себе родить…
— Да, мам, конечно. Мы так и планируем.
— Ой, как же тебе повезло с мужем, доченька! Трезвый, положительный, планы строит… Молодец! Прямо не нарадуюсь я на него! С твоим-то папой, помню, планов на жизнь я шибко не настраивала. Только задумаешь чего — а он в запой уйдет. А у меня и земля из-под ног вместе с планами…
Надежда содрогнулась внутренне, словно пролетела мимо нее яркая картинка из детства. Очень яркая, с трезвым папой, со счастливой мамой. Случались в их жизни и такие моменты — редко, правда. Папа как-то резко и вдруг спохватывался и начинал изо всех сил выкарабкиваться из ямы каждодневного безобразного пьянства на поверхность благопристойной трезвости, ходил притихший, с виноватыми грустными глазами. Мама поначалу такому счастью не верила, все подвоха ждала, а потом ничего, привыкала. К хорошему быстро привыкают, это к плохому долго… Привыкнув и поверив в наступившее счастье, она начинала строить бурные планы со множеством разнообразных пунктов, в которых имели место быть и семейные поездки к морю, и добротная зимняя одежда, и шесть соток землицы с домиком-дачкой, с балкончиком, с клубничными грядками, и чтоб недалеко от дома… И маленькая Надя тоже во все это верила, и даже «собратьям» успевала похвастать про скоро грядущие море и дачу. А потом обрывалось все резко. В самый разгар счастья и обрывалось. Не умел отец долго держаться в благопристойной трезвости, снова проваливался в привычно-алкогольную жизнь с загулами, рабочими прогулами, увольнениями по статье, утренней похмельной абстиненцией и вечным, уже устоявшимся в доме запахом перегара. И снова начинались мамины переживания, и вечерние метания по квартире из-за отсутствия информации «жив — не жив», и звонки в морги и в справочное бюро по несчастным случаям…