Петр Федорович смотрел на новый стол, на широкую, как дверное полотно, столешницу и тоже радовался тому, что все постепенно налаживается, что назавтра уже выдан наряд в лес, старики начнут валить сосны и расчищать место для того, чтобы во всю ширь, по нужному размеру разложить венцы. И сказал Анне Витальевне:
– Завтра в Красный лес поедем. Начнем школу вам рубить. За лето, глядишь, и поставим. Так что последнюю зиму вам тесниться, Анна Витальевна.
– Спасибо, – сказала она. – Дети будут рады. Я думаю, что в новых классах мы сможем повысить успеваемость.
Вскоре вернулась домой Зинаида. Устало повесила на гвоздь телогрейку и опустилась на лавку. Анна Витальевна тут же сняла с нее валенки и принесла с печи шерстяные носки. Петр Федорович вздохнул, покачал головой и сделал знак старухе, чтобы накрывала ужинать.
Зинаида работала в бригаде. Приходилось выполнять разные работы. В эти дни, когда основательно подморозило и лег снег, бригада вывозила в поле навоз. Вначале вычистили станки в конюшне, потом принялись за бурты возле коровника. Навоз загружали вилами, потом, в поле, точно так же, вилами, скапывали его с саней. Что и говорить, работа не женская. Но где их теперь взять, мужиков? Те, которые есть, заняты на плотницких работах. А завтра – в лес. И теперь, глядя на дочь, он только вздохнул. Анна Витальевна не раз заговаривала с ним вот на какую тему: Зинаиде необходимо учиться, она может стать очень успешным врачом и в этом качестве будет гораздо более полезной людям, чем простой рабочей в полеводческой бригаде колхоза им. Калинина.
Учиться… Это ж надо отпустить дочь в город, а может, даже в Москву. Во-первых, далеко. Сам он в Москву ездил всего лишь дважды. Один раз еще когда был мобилизован в армию, в 1914 году. В другой раз ездил на сельскохозяйственную выставку, за три года до начала новой германской войны. Оба раза дорога показалась ему длинной и муторной, как на край света. Во-вторых, Зинаиду надо отпускать в поездку одну. Кто за ней там, в чужом городе, присмотрит? Кто за нее там заступится? Мало ли что в такое тревожное время может случиться с двадцатилетней девушкой, у которой рядом ни родных, ни близких? В-третьих, Петр Федорович сомневался, сможет ли его дочь там прожить на стипендию? Хотя картошек бы, да сальца, да соленых грибочков, да еще чего-нибудь он бы ей, конечно, переправлять время от времени смог бы. В-пятых… Вот это было самое трудное. На кого оставить детей? Старуха его, Евдокия Федотовна, стала частенько прихварывать. Анне Витальевне, хоть она уже и говорила, что возьмет все заботы о детях на себя, недосуг. Утром уходит в школу и только вечером оттуда возвращается. Там ведь тоже дел немало. А теперь вот еще и в лес гонять начнут. По разнарядке. Так что пока не получалось с Зинаидиной учебой. Никак не выходило. Куда ни кинь, а дочь здесь нужна, в Прудках, в семье.