Немного погодя ракеты опять стали взлетать, оттеняя угловатое плечо леса и размазывая по полю перед деревней серое полотно не заметенной стерни. И тут в первом взводе рыкнул пулемет. «Дегтярь» сделал короткую, будто пробную очередь, торопливо, вдогон первой, повторил и повел длинную. Для острастки, только чтобы обозначить и ночь перед собой, и ничейную полосу, так не стреляют.
Из землянки высунулся старший сержант Численко:
– Что-то у Петрова стряслось.
– Ну да. Стреляют нервно. – Дежурный часовой тоже стоял, навалившись грудью на стенку траншеи и сдвинув на затылок каску, чтобы лучше слышать стрельбу, внезапно начавшуюся у соседей.
Ручному пулемету ответили сразу два немецких автомата.
Воронцов быстро поймал в поле ориентиры и понял, что стрельба началась возле сгоревшей «пантеры». Значит, туда все же перебралось боевое охранение первого взвода.
На нейтральной полосе сейчас работали саперы. Делали проходы. Резали колючку, снимали мины. Свои и немецкие. После танковой атаки немцы в первую же ночь собрали своих убитых, а потом принялись восстанавливать линию заграждений. Ползали по нейтралке несколько ночей подряд. Наставили свежих кольев, где раньше их не было, натянули колючую проволоку. Ближе к деревне, опоясывая юго-восточную окраину подковой, растянули спираль Бруно. И вот либо наши саперы столкнулись с немецкими и в перестрелку вмешалось боевое охранение первого взвода, либо там происходило что-то более серьезное.
Вечером, лишь стемнело, пулеметный расчет первого взвода, усиленный двумя автоматчиками, перебрался в подбитую «пантеру». Танк, выгоревший изнутри и деформированный взрывами боекомплекта, зиял дырами, в которые, если залезть внутрь, звезды были видны лучше, чем если просто смотреть на них с открытого пространства.
Вместе с Темниковым на нейтральную полосу пополз и связной Дикуленок.
Еще в траншее Темников предупредил:
– Если кто кашлянет или перднет, а хужей того, звякнет чем-нибудь в танке, того положу головой на приклад вот этого пулемета и сверху прихлопну малой саперной лопаткой. Задача ясна? Лучников, – тут же напомнил он своему второму номеру, – запасные диски взял?
– Все тут, Егорыч, при мне, – отозвался из темноты Лучников.
– А ну-ка, попрыгай.
Лучников попрыгал. Ничего в его снаряжении не звякнуло, только снег хрупал под валенками.
– Молодец.
– Я их портянками переложил.
– Где ж ты столько портянок взял?
– У Гиршмана.
– Хорошо иметь в друзьях старшину. Который к тому же хитрый еврей.
– Да, Егорыч, неплохо. Старшина человек запасливый. И обоз у него большой. Говорят, там у него даже шерстяные портянки имеются.