Корреспондент колебался не более секунды:
— Что ж из того, что рискованное. Я всю войну провел на фронте. Не струшу.
— Словом, вы согласны?
— Согласен.
Майор крепко пожал ему руку. — Едемте, — сказал он. — Время не ждет. И вот мы снова, теперь уже вчетвером, несемся в машине.
Рожков смотрит на часы:
— Пять минут десятого. До автострады проедем минут десять. Оттуда до Белых камней останется еще тридцать два километра, но мы сможем развить большую скорость и пролететь их минут в двадцать. Значит, на станции будем без двадцати пяти десять. По расписанию поезд приходит в девять двадцать семь. Итак, мы запаздываем. Надо торопиться... От станции Белые камни до самой пристани еще пять километров по шоссе. Там регулярно ходят автобусы. Вы, товарищ Коломийцев, пойдете первым и постараетесь занять в автобусе переднее место. Сергей Михайлович пойдет за вами и сядет позади вас. Лейтенант Хрулев будет следовать за автобусом на нашей машине. Я, смотря по обстоятельствам, буду или с вами, или с ним. Все мы между собой незнакомы. Вот каков мой план действий. Но помните, — обратился он к Коломийцеву, — будьте осторожны, от нас не отделяйтесь и не показывайте виду, что знаете их намерения.
Когда мы выехали на магистраль, было уже совсем темно. Машина понеслась с предельной скоростью. Ничего подобного я не испытывал в жизни. Казалось, мы не катимся по дороге на колесах, а летим на каком-то фантастическом снаряде или ракете. Только тогда, когда при неровностях дороги нас с силой подбрасывало вверх, эта иллюзия рассеивалась. Ветер дул в грудь и пронизывал насквозь с такой силой, будто на тело была надета одна только рубашка. Рожков то и дело глядел на часы, освещая их карманным фонариком, и торопил шофера. Сирена ревела без перерыва.
Встречные машины, возы и пешеходы робко жались по краям дороги. Внезапно появляясь в лучах наших фар, они исчезали почти в то же мгновение. Обгоняемые повозки словно застывали на месте и не двигались. Я никогда не забуду этой дикой ночной гонки.
Наконец далеко впереди замелькали белые, зеленые и красные огоньки станции. Потом справа в темноте обрисовалось железнодорожное полотно с рядом телеграфных столбов. Еще две или три минуты — и мы мчимся мимо светофоров, стрелок, будок, шипящих паровозов и подъезжаем к станции почти одновременно с пассажирским поездом. Машина сразу останавливается. Мы соскакиваем, и она тотчас исчезает в темноте, увозя лейтенанта Хрулева. Ему придется сделать крюк и объехать кругом станции через переезд, чтобы встретить нас у выхода из вокзала.