Глыба навсегда запомнил случай, врезавшийся в память. Загремел он в ходку на пятнадцать лет. В саму Воркуту увезли его хмурые конвоиры. А через два месяца вызвали его на личное свидание с матерью.
Когда Глыба вошел в комнату, чуть дара речи не лишился, узнал Шакала одетого в бабье.
Вместо сисек — пачки чая, вместо задницы — грелка с водкой. На животе — мешок с купюрами. Он и помог… Вырвал Шакал Глыбу из зоны на вторую ночь. Увез в купированном вагоне к морю, к малине. Заставил забыть все.
Глыба всегда помнил тот случай. И Шакала, который вмиг понял удивление кента. И чтобы тот не выдал ненароком, кинулся на шею, со словами:
— Сынок, родный цыпленок! — целовать стал.
Глыба долго смеялся, вспоминая то свидание. Конечно, не
его одного вытаскивал из ходок Шакал. Все кенты были ему обязаны. Пахан никогда, никому не напоминал о своем.
Молчал и Глыба. Лишь радовался, тряхнуть банк в Брянске было его заветной мечтой. Ведь именно в нем остались отнятые реформой деньги. Именно там обманули, отняли все, посулив красивую сказку, бросили в пропасть.
Глыба торжествовал. Он отомстил. Вернул свое с лихвой. Не шевельнув пальцем, не голодая. Костя дрожал от радости.
Нет у него квартиры, лишь тюремные камеры, да холодные шконки в зонах стали его пристанищем. Давно вышла замуж Настя. За другого. Теперь уж, видно, свекровью стала, а может и бабкой…
Она забыла Костю. Да и он уже совсем редко вспоминал ее. К чему пустым голову забивать? — накрывает на стол, поторапливает Задрыгу. Та вдруг остановилась, в окно уставилась. Внимательно следила за мужиком, какой гнался с сеткой за собачонкой. Та удирала от мародера с визгом. Вот она забилась под порог хазы Шакала. Мужик развернул сетку и длинной ручкой выковыривал псину из-под порога. Прислушивался, что творится за дверью.
Задрыга тихо вышла в коридор. Резко открыв дверь, сшибла с ног Егора. И ухватив сетку, изорвала, изломала в щепки.
— Чего тут шаришь, ворюга вонючая? Что высматриваешь? Или шею давно не ломали гавенной кучке? А ну! Пошел вон! Не то бабам скажу! Они тебе живо яйцы вырвут! — кричала во все горло.
— Да тихо ты! — приложил палец к губам. И сказал шепотом:
— Ты не ори, как оглашенная. Мне другие нужны. Слышь, может видела? Говорят, ворюги тут скрываются. Мужики! Днем спят, ночами город грабят. Слыхала про таких? — подошел к Задрыге поближе. И вытащив измятый рубль, пообещал:
— Расскажешь, на конфеты дам…
Задрыга засопела, уставившись на рубль, закрутила острым задом на чурбаке, шумно сглотнула слюни.
— А ты меня возьмешь с собою воров ловить? — спросила тихо.