— Я его по фене обложил. Он умолк, на меня таращится Тут я взвыл, мол, чего сачкуешь, курвин сын? Выгребай шустрей! А он, пропадлина, приморился рядом покемарить Ждет, когда накроюсь. Ну, думаю, хрен в зубы! Давай сам шевелиться. Клешни выволок. Потом и ходули. Там и весь выбрался. Закидал могилу свою, ровно в ней морюсь. А волк не линяет. Как конвой, зараза, по пятам… Я его землей, мерзлыми комьями отгонял. Отскочит, взвизгнет, залижется змей и опять ко мне. Ну я сообразил, что линять шустрей надо Рассвет наступал. Зэков должны скоро привезти на пахоту. И похилял. Волк — за мной охранником хиляет. Когда невмоготу— бросался на меня, — закурил Таранка.
— На мое счастье, старый попался зверюга. Молодой — в клочья бы пустил враз. Сшибить с катушек тогда — легко было. Видать он, лярвин кобель, не хуже меня, давно не хавал. Вот и плелись мы, не зная кто кого вперед схарчит. Я от него на ночь на дерево залезал. Чтоб не свалиться, меж сучьев устраивался до утра Чуть свет — опять волоклись бок о бок Сколько дней — не помню. Якуты подобрали. Не высветили Две недели поднимали на ходули. Я чуть оклемался — и пахан возник… Он увез…
— А волк? Как же он тебя не схарчит — удивилась Задрыга
— Зверюга людей почуял. Раньше чем они появились. Якуты те охотниками были. Волк запах оружия издалека чует. Видел я, как он застопорился, шнобелем закрутил, взвыл так, даже мне зябко стало. И ходу от меня. Ровно шпана от законника. Не оглянулся. Только его и видел…
Шакал, слушая кента, усмехался. Он помнил, как прикинувшись Таранкиным отцом, приехал в зону. На свидание. А ему ответили, что сынок умер. Шакал тогда чуть дара речи не лишился. И попросил показать могилу. Охрана привела. Указала, где закопали Таранку. И тогда Шакалу взбрело в голову раскопать, убедиться самому. Благо, конвой и зэки далеко от этого места ушли.
Когда пахан увидел, что могила пуста, понял, ломал комедию его кент. Искать его надо среди живых. И вскоре нашел законника. Целый год не брал в дела. От Таранки одно звание осталось. Кожа и кости. На человека не был похож. Казалось, прикоснись и рассыплется на кости.
Шакал когда покинул зону, в какой его кент в жмурах числился, по поселкам проскочил, выспрашивая, нет ли завалящих мужиков для артели старателей. Ему и подсказал один алкаш искать среди беглых, какие у охотников и оленеводов прижились. Там они через пяток дней встретились. Таранка узнал Шакала по голосу. И позвал…
Плохо видел тогда законник. Голод и холод лишь чудом не доконали. Живуч оказался. Вот тогда, прямо из снегов, из юрты, сгреб в охапку. И через десяток дней привез на море. Денег не пожалел, нанял сиделку и врача. Снял для кента комнату. Часто навещал фартового. Пока тот не окреп полностью, не забирал его. Таранка и теперь, хоть годы прошли, помнит доброе Шакала.