Анна вновь открывает рот, но ничего, опять ничего не выходит. Если снова до того дойдет, что ей слова писать придется, она наложит на себя руки.
Райнер полагает, что счастье и любовь, которые идентичны друг другу, суть чувства или, лучше сказать, суть чувство того рода, что не поддается описанию.
— Любое изображение данного феномена обязательно будет неполным и никогда не сможет заместить истинное ощущение, дорогая моя Софи.
Анна хочет ответить на это выражением любви к брату, но у нее не выходит, хотя ответ пришел ей в голову. Она плетется за братом к шкафчикам в раздевалку. Софи уже выскальзывает из своей кабинки, полностью одетая и причесанная, и так мило выглядят ее влажные пряди, прилипшие к вискам, что Райнеру хочется провести по ним пальцами, однако и этот ничтожный жест, вероятно, запятнал бы ее. Так мило она выглядит, эта Софи. Она на ходу говорит:
— Ну, ладно, до завтра, сегодня я тороплюсь.
— Завтра нам о многом нужно поговорить, я тут поразмыслил по поводу налетов.
Слова омрачают общее светлое впечатление, которое произвели сегодня Йоргеровские купальни; там, где сиял яркий свет, теперь кромешная темень, все оттого, что Софи ушла, быть может, ушла навсегда, но вероятнее — лишь до завтрашнего утра в школе.
Комнатки Райнера и Анны разделены тонкой самодельной перегородкой, сквозь которую проникает любой шум, совсем никакой личной жизни подросткам. Невозможно расти и взрослеть так, чтобы другой сразу же не заметил и тоже не принялся расти и взрослеть. Сегодня, к примеру, в Анне растет и зреет телесный аппетит к Хансу — и ухо Райнера тут как тут, уже прильнуло к отделяющей его от сестры перегородке, чтобы поучиться чему-нибудь такому, что он потом сможет применить к Софи. При этом важно не дать никому заметить, что Райнеру еще надо чему-то учиться. Дело в том, что в подростковом возрасте всегда так: молодые люди уверены, что учиться им больше нечему и не у кого. Само собой, Софи — это не сестра, это кое-что другое, Софи должна стать возлюбленной, которая по достижении определенного возраста заменит брату сестру. Будем надеяться, смена произойдет вовремя и молодой человек покинет родительский дом без особого ущерба.
— Сними с себя все, я хочу тебя сейчас же (Анна).
— Ладно, но потом обязательно послушаем новую пластинку (Ханс).
Теперь, после того как они несколько раз поупражнялись, дело идет куда лучше, чем в самом начале. Сперва осуществляется некое скудное подобие прелюдии, прежде чем Ханс оказывается в Анне и начинает шарить в ней, как в ящике со старыми носками, чтобы найти недостающий к паре.