— Значит ли это, — продолжал Тейт, — что, если я признаюсь тебе в любви, мы сразу же, прямо здесь, займемся любовью?
Он явно был позабавлен, и она, усмехнувшись, покачала головой.
— Я так и думал. Так в чем же ты пытаешься меня убедить? И зачем?
— Я пытаюсь тебя убедить в том, что ты еще можешь влюбиться, еще не поздно. Посмотри на них! Когда с ними это случилось, они были старше, чем мы сейчас. Явно старше!
— Да… — Однако голос у Тейта был не очень уверенный. Он задумался.
— А какая тебе разница, влюблюсь я еще раз или нет?
— Я хочу доказать тебе, что такая возможность существует.
— Для чего? Ты проводишь научное исследование?
— Нет, — прошептала Саманта. — Я хочу это выяснить для себя.
— Понятно. — Он ласково погладил Саманту по светлым волосам, собранным в тугой узел, немного поборолся со шпильками, которые удерживали прическу, и наконец выпустил на волю ее роскошные волосы, которые густой волной рассыпались по ее спине. — Боже мой, какие у тебя прелестные волосы, Сэм!.. Паломино, белогривая моя… — еще тише прошептал Тейт. — Малышка паломино… Как же ты прекрасна!
Солнце заглянуло в окно и заплясало в золотистых нитях ее волос.
— Нам пора возвращаться, — ласково, но твердо проговорила Саманта.
— Ты так считаешь?
— Да.
— Почему?
Он целовал ее в подбородок, в шею… Саманта не останавливала его, но больше ничего позволять ему не собиралась.
— Зачем нам сейчас возвращаться, Сэм? О Господи, ты такая прелестная!
Она почувствовала, как по телу Тейта пробежала дрожь, и отодвинулась, легонько покачав головой:
— Нет, Тейт.
— Почему нет? — В его глазах вдруг сверкнул огонь, и Саманта даже испугалась.
— Потому что мы не должны.
— Да брось! Я мужчина, ты женщина… мы же не дети! Чего ты хочешь? — он раздраженно повысил голос, распаленный желанием. — Идеального романа? Хочешь, чтобы я надел тебе на палец обручальное кольцо прежде, чем уложить кровать?
— А чего ты хочешь, ковбой? Немного покувыркаться на сеновале?
Ее слова пронзили Тейта, будто пули. Он ошалело воззрился на Саманту, а затем медленно покачал головой.
— Извини, — холодно проговорил он и пошел к кухонной мойке мыть чашки.
Однако Саманта не сдвинулась с места и не сводила с него глаз. Когда он закрыл кран, она сказала:
— А мне нечего извиняться. Ты мне нравишься. Честно говоря, — она протянула руку и коснулась его плеча, — ты мне ужасно нравишься. Но я не хочу снова страдать.
— Ты не можешь получить гарантий, что не будешь страдать, Сэм. Никто тебе их не даст. Во всяком случае, я не дам. Все такие гарантии — ложь.
В словах Тейта была доля правды, и Саманта это понимала, но ей хотелось не обещаний, а чего‑то реального!