— Там льет как из ведра.
— От небольшого дождика ты не размокнешь. Кроме того, тебе надо размяться. Ты весь день просидела в четырех стенах за этой своей дурацкой книгой.
— Она не дурацкая!
— Ну, как бы то ни было, собирайся. Надень плащ, резиновые сапоги, и ты даже не заметишь, что идет дождь.
Спорить не имело смысла. Вирджиния сделала смиренное лицо и отправилась за плащом. Тащась по дороге вниз, к городу, по черному от дождя асфальту, под деревьями, с которых капала вода, она пыталась примириться с печальной перспективой: возможно, Юстас ей так и не позвонит.
Он сказал, что позвонит обязательно, но все зависело от того, что скажет его мама, когда она будет свободна, когда Вирджиния сможет одолжить машину и добраться до Лэнион.
Возможно, миссис Филипс передумала. Может, она сказала: «О, Юстас, у меня нет времени распивать чай… о чем ты только думал, приглашая ее к нам?»
Возможно, познакомившись с матерью Вирджинии, Юстас изменил свое отношение к самой Вирджинии. Говорят, если хотите узнать, какой девушка станет с годами, посмотрите на ее мать. Вероятно, Юстас посмотрел, и то, что он увидел, ему совсем не понравилось. Она помнила вызов в его немигающих глазах и их последний убийственный обмен репликами.
Я и в мыслях не имела отрывать вас от работы.
Вам это и не удалось бы.
Возможно, он просто забыл позвонить. Возможно, у него изменились планы. А может быть — это было бы ужасно! — Вирджиния злоупотребила его расположением, вывалила на него все свои проблемы и просто пробудила в нем сочувствие. Возможно, только это. Он просто ее пожалел.
Но он же сказал, что позвонит. Он же обещал!
Она купила лекарства и повернула назад домой. Дождь не останавливался. Напротив аптеки на другой стороне улицы стояла телефонная будка. Она была пуста. Что может быть проще: найти его номер в телефонной книге и позвонить — это займет не больше минуты. У нее в кармане кошелек, там достаточно денег, чтобы оплатить звонок. «Это Вирджиния, — скажет она как будто в шутку, поддразнивая его. — Кажется, вы обещали мне позвонить!»
Она собралась было перейти улицу, но на краю тротуара заколебалась, пытаясь набраться мужества и проявить инициативу в ситуации, не зависящей от нее.
Она представила себе их беседу.
— Юстас?
— Да.
— Это Вирджиния.
— Вирджиния?
— Вирджиния Парсонс.
— Ах да! Вирджиния Парсонс. И чего вы хотите?
Все ее мужество тут же испарилось. Вирджиния развернулась прочь от телефонной будки и пошагала вверх по холму с лекарством для матери, засунутым глубоко в карман плаща, и с лицом, мокрым от дождевых капель.