Подобно опробованному успокоительному эти привычные оправдания утишали, притупляли взбудораженный разум Вирджинии. Она вложила письмо на синей бумаге в дорогой конверт и с облегчением взяла в руки второе. Однако облегчение было недолгим. Кара писала на той же почтовой бумаге, что и ее бабушка, но почерк дочери отнюдь не был изящным, а содержание — продуманным. Письмо изобиловало кляксами, строки шли криво и падали вниз, как будто слова безнадежно скатывались под гору.
Дарагая мама,
Надеюсь что ты хорошо проводиш время. Надеюсь что пагода хорошая. В Лондоне жарко. Мне надо идти пить чай с Сьюзан Мэнинг-Престон. Я не знаю ва что мы будим играть. Прошлай ночью Николас кричал и бабушка дала ему таблетку. Он был весь красный. У моей куклы оторвался глаз и я не могу его найти. Пожалуста напеши мне поскорее и скажи когда мы вернемся назад в Кирктон.
С любовью от Кары
P. S. Не забудь напесать.
Она свернула письмо и отложила его. За садом, за лужайками плавательный бассейн Элис сверкал синевой подобно драгоценному камню. Освежающий ветерок нес с собой пение птиц и благоухание цветов. Из дома до нее доносился голос Элис, разговаривавшей с миссис Джилкс, кухаркой, наверняка о лобстере, которого они собирались есть на ужин.
Она почувствовала себя беспомощной, совершенно растерянной. Вирджиния подумала было о том, чтобы попросить Элис пригласить сюда детей, однако в следующую минуту поняла, что это невозможно. Ее будет доводить до белого каления Кара, забывшая снять у порога грязные резиновые сапоги, или Николас, играющий в футбол на бесценных цветочных клумбах и рисующий на обоях. Без няни он наверняка будет вести себя невыносимо, потому что, когда она не ходит за ним по пятам, он становится вдвое непослушнее.
Без няни. Вот они — ключевые слова. Сама. Она должна воспитывать их сама.
И все же одна мысль об этом наполняла ее ужасом. Что она будет с ними делать? Куда они поедут? Ее мысли разбегались в разные стороны в поисках решения. Гостиница? Однако в разгар лета гостиницы под завязку забиты туристами и стоят невероятно дорого. Кроме того, Николас в гостинице будет столь же невыносим, как и в Уил-хаусе. Она подумала о том, чтобы взять напрокат домик на колесах или жить на пляже подобно хиппи, мигрирующим на юг каждое лето, жечь костры из плавника и спать, свернувшись клубочком, прямо на холодном песке.
Конечно, был еще Кирктон. Когда-нибудь ей придется вернуться. Однако все ее существо восставало при мысли о возвращении в Шотландию, в усадьбу, где она жила с Энтони, где родились ее дети, в то единственное место, которое они считали своим домом. При воспоминании о Кирктоне она увидела три тени, мелькающие по светлым стенам, холодный северный свет, отражающийся на белых потолках, услышала звуки собственных шагов на отполированных ступенях лестницы, не покрытой ковром. Подумала о прозрачных осенних вечерах, когда в небе пролетали первые стаи диких гусей, о парке перед домом, спускающемся к берегам глубокой стремительной речки…