— Встреча получилась не очень-то дружеской. Собственно, мы страшно разругались…
— Но ты планировала повидаться с ним?
— Нет. Все вышло случайно.
— А он тебя вспомнил? Через столько лет? Вы же виделись всего один раз, на том пикнике.
— Нет, — сказала Вирджиния. — Я встречалась с ним еще раз.
— Когда?
— Примерно через неделю после пикника. В Порткеррисе. Мы провели вместе несколько часов, он подвез меня до Уил-хауса. Тебя в тот день не было дома, поэтому ты его не видела. Но мама была. Она знала о нашей встрече.
— Но зачем вы держали ее в секрете?
— Элис, не было никакого секрета. Просто маме не понравился Юстас. Собственно, он не приложил особых усилий, чтобы произвести на нее впечатление, разговаривал откровенно грубо, а его «лендровер» был весь в грязи и в навозе… в общем, мама его не одобрила. Она перевела все в шутку, но я видела, что она негодует и что Юстас ей совсем не по душе.
— Но мне-то ты могла рассказать! В конце концов, это я вас познакомила.
— Я пыталась, но всякий раз мама умудрялась вмешаться, перебивала меня или меняла тему разговора. И… не забывай, Элис… ты дружила с ней, не со мной. Я была всего лишь девчонкой, только-только окончившей школу. Нечего было и надеяться, что ты встанешь на мою сторону, пойдешь против нее.
— Все было так серьезно?
— Могло быть. Ты же знаешь, сколько в ней было высокомерия.
— Ну да, конечно, но совсем безобидного.
— Нет, Элис, ее снобизм не был безобидным. Он был пагубным. Он влиял на все ее поступки. В конечном счете он превратил ее в чудовище.
— Вирджиния! — Элис была шокирована.
— Вот почему мы спешно вернулись в Лондон. Видишь ли, она все поняла — сразу же догадалась, что я влюбилась в Юстаса.
Чайник уже кипел. Элис сняла его с огня и налила в кофейник кипяток. По кухне поплыл восхитительный запах свежезаваренного кофе. Ложкой она поводила по его поверхности.
— А ты правда в него влюбилась? — спросила она наконец. — В Юстаса?
— Конечно, да. Будь тебе семнадцать, ты разве не влюбилась бы в него?
— Но ты же вышла за Энтони Кейли!
— Да.
— Ты его любила?
— Я… я просто вышла замуж.
— Ты была счастлива?
— Я была одинока.
— Но, Вирджиния, я всегда считала… твоя мама всегда говорила… я думала, ты очень счастлива, — беспомощно закончила Элис; лицо у нее было смущенное.
— Нет. Но не по вине Энтони. Я была виновата тоже.
— А леди Кейли об этом знала?
— Нет.
И о том, почему он разбился, она тоже не знала. И про Лиз. Не знала и никогда не узнает.
— Как она могла знать? Она приезжала погостить у нас, но никогда не оставалась дольше недели. Нам нетрудно было поддерживать в ней иллюзию, что у нас идеальный, очень счастливый брак. Это было самое малое, что мы могли для нее сделать.