Впрочем, народу в кофейне было немного, никто их не
Тревожил.
Молчание затянулось.
Всем своим видом Батори выражал теперь явное недоумение. Но сдался — заговорил первым:
— Полагаю, вы не хуже, чем я, знаете ответ. Тот же, кто погубил доктора Брасова.
— Вам известно имя этого человека? Или — этих людей?
— Разумеется, нет. Мне не известно ничего более того, что известно всем. Де-юре.
— Значит, существует еще и де-факто?
— Разумеется, да. Однако к тому, что существует на самом деле, не слишком применимо понятие «де-факто».
— Ах вот как? Иными словами, вы, как и многие здесь, разделяете так называемую вампирскую версию?
— Знаете, госпожа Вронская, если бы полгода назад кто-нибудь задал мне этот вопрос…
— Понимаю, вы бы рассмеялись в ответ и сочли собеседника невежей. Понимаю. Однако скажите мне вот что, господин Батори, отчего вы так легко предаете того, кого, как утверждаете, боготворили? Вашего учителя и патрона — доктора Брасова.
Маленькая кофейная чашка, к счастью, почти пустая, была отодвинута так резко, что, слабо звякнув, слетела с блюдечка и медленно покатилась по столу.
Густая коричневая жижица лениво выплеснулась на полотняную скатерть.
Ничего этого Кароль Батори вроде бы не заметил.
Такое?
Как вы?.. Кто вам?.. Кто дал вам право говорить
Полина на чашку даже не взглянула. Смотрела, как и прежде, прямо в глаза Батори.
Сейчас в них, пенясь, бешено кипела ярость.. Он действительно был вне себя.
— То есть как это — кто? Некто Кароль Батори. Только что. Собственными устами отрекся от гипотезы, отстаивая которую, собственно, и погиб профессор Брасов. Что это, если не предательство? Или вы так долго сотрудничали с профессором, будучи не согласны с его теорией? И он знал об этом?
— Черт побери, разумеется — нет… Простите…
Тонкие смуглые пальцы его дрожали. Поднимая упавшую чашку, он едва не выронил ее снова. Неловко потащил из вазочки салфетку, едва не опрокинув всю вазочку.
Нервно прихлопнул бумажным квадратиком коричневое пятно на скатерти.
Беспомощно оглянулся в поисках официанта. При этом продолжал говорить:
— Но как же можно вот так, огульно, не разобравшись… Вы психолог, кажется, неужели и вам не понятно?!
— Мне не понятно.
— Пресвятая Дева Мария! Как? Как объяснить это чужому человеку, приехавшему, когда все — понимаете вы?! — все, все уже произошло. Как объяснить тому, кто не видел землетрясения, что это такое — пережить его, находясь в эпицентре. Предательство, говорите вы?! Боже правый, еще никто и никогда не обвинял меня в предательстве!
— Так что же тогда? Объясните! Попробуйте по крайней мере. У вас очень убедительные метафоры — про землетрясение, к примеру.